Таерис тяжело поднялся и, спотыкаясь, побрел к деревьям.
- Смотри, не угоди в капкан,- крикнул ему вслед Бордах, должно быть подумав, что Таерис пошел облегчиться.
Свет луны едва пробивался сквозь кроны деревьев, но то и дело появлялся просвет то тут, то там, и идти, несмотря на потяжелевшие ноги, было несложно. Он хорошо видел и в темноте. Опираясь о стволы от дерева к дереву, Таерис плел, надеясь больше на свое чутье, чем на память. Гвалт и выкрики привала затихали. Вот послышалось журчание впереди, едва слышное. Кажется, даже потянуло прохладой.
Таерис постоял, обняв дерево и прислушиваясь. Потянул носом и более уверено зашагал вперед.
В проталине между деревьями показались два больших камня и один поменьше. Сверкнула вода в свете луны.
-… воротись, повертись, да воротись…- зашептало рядом,- воротись, воротись…
Таерис вздрогнул и похолодел.
Один из камней дрогнул и вытянулся темной, страшной тенью. Рот Таериса открылся, но он не издал ни звука.
Камень повернулся к нему.
Говаривали, что леди было хорошенькая, словно только распустившийся бутон. Пусть дочка короля и была с детства болезненной и слабой, но лицом пошла вся в красавицу мать, которую когда-то называли розой Восточной Заставы. Именно ее красота заставила короля жениться на ней, дочери одного из мелких лордов. Все слышали это, но мало кто в самом деле знал, как выглядит принцесса.
Глядя на леди замка Рокмор, Таерис не видел ни распустившегося бутона, ни молодой розы.
Как-то Таерис, когда ему семнадцать зим, решил пойти один в Серую гущу. Путь туда занимал всего два часа и проходил прямо через Лосиную деревню, где можно было купить матушкино любимое клюквенное вино. В Серой гуще же можно было нарвать подснежников – у матушки намечался именной день и Таерис хотел сделать ей подарок.
В Серой гуще не водилось волков, но, бывало, мелькали белые лисицы. Размером чуть больше волка, но гораздо более трусливые, они не охотились стаями и редко нападали первыми. Наткнуться на капкан на белую лисицу было гораздо проще, чем на самого зверя - во всяком случае, ни разу с братом они их не встречали, а вот ловушки обходили не раз.
А в тот день, отправившись один, он увидел ее, едва углубившись в лес.
Лисица стояла на поляне и смотрела него черными бездонными глазами. Застыв, они смотрели друг на друга – Таерис чувствуя, как в горле бьется сердце, а лисица… лисица смотрела на него, словно раздумывая, сможет ли она вцепить ему в горло раньше, чем он кинется бежать. Успеет ли урвать кусок мяса до того, как его крик привлечет внимание деревенских, которые были не так далеко. Лисица прикидывала, не слишком ли крупна и громка добыча.
Глядя на леди Рокмор, Таерис перед глазами видел заостренную умную морду, готовую вот-вот ощериться, если он будет признан достаточно съедобным.
Холодное лицо в свете луны было почти таким же белым, как шерсть, а темные глаза смотрели на него одновременно отстраненно и расчетливо.
Далеко ли сидит пташка на ветке, стремительны ли ее крылья.
- Г… госпожа,- пересохшими губами пробормотал Таерис и упал на колено, вопреки своему желанию бежать, бежать сейчас же.
То, что это была госпожа, сомнений не было – под темным плащом виднелись проблески платья, дорогой плотный шелк которого то и дело отражал бликами свет луны.
Таерис опустил голову, втянул в плечи, желая превратиться в речную черепаху и спрятаться в твердый панцирь.
- Поднимись,- раздался холодный властный голос.
Со второй попытки он поднялся с колен, не поднимая головы.
- Таерис, верно?.. Подойди ближе,- попросила леди мягче, будто подзывая к себе кролика.
- Д-да, госпожа.
Он сделал несколько шагов вперед.
- Ты хорошо видишь в темноте?
- Да, госпожа.
- Подойди еще ближе.
На непослушных ногах он подошел к лисице совсем близко, почувствовав легкий аромат – медовый, слегка травяной.
Из под рукава плаща выскользнула тонкая бледная ладонь, указывая пальцем, на который было нанизано два кольца – одно потолще и другое чуть тоньше, туда, где выбивался ручей из под камня.