Какой слепой дурочкой я была! Разве я здесь оттого, что ищу легкой жизни?! У меня даже выбора нет! Что Том, что барон — все одно! Что это, как не наказание за мои злые мысли?!
Я не смогу ничего, сидя в этой комнате.
Когда служанка пришла следующим вечером, я была готова.
— Я согласна. Пожалуйста, только дайте поесть.
— Молодец, — она поставила поднос на пол и я дрожащими руками взялась за плошку. Наваристый бульон из телятины, с овощами, и хлебом, который только что достали из печи! Я жадно глотала, едва чувствуя вкус, хотя, уверена, он был хорош. Кружилась голова, и живот вновь заболел, но я не могла заставить себя перестать есть, пока на подносе не осталось ни крошки.
Служанка молча смотрела, как я ем. Зрелище было неприглядное — я спешила, боясь, что еду вновь отберут, но ее лицо оставалось безразличным.
— Меня зовут Руть, — представилась она, когда я закончила. — Во всем слушайся меня. Веди себя вежливо и послушно. Будь благодарна за оказанную милость. Не доставляй никому хлопот. Тебе все ясно, Мария?
Я кивнула.
Руть повела меня узкими коридорами и крутыми, неосвещенными лестницами. Я шла медленно, боясь, что упаду и все себе переломаю: огонька свечи Рут едва хватало, чтоб осветить ступеньку у нее под ногами. Да и голова все кружилась — то ли от вина, то ли от голода.
Дорогу я не запомнила.
Внезапно за очередной дверью оказалось светло. Посреди комнаты стояла деревянна бочка, полная горячей воды, от которой шел пар. В камине ярко горел костер. Еще две одна девушка, чуть старше меня, что-то размешивала в воде.
— Раздевайся и тщательно вымойся. Абелия тебе поможет.
Я взглянула на Руть с надеждой, но та не ушла. Села у единственной двери и взялась за лежавшую там же вышивку. Увидев, что я медлю, Руть спокойно произнесла, не отрываясь от пяльцев:
— Если не разденешься, я верну тебя в комнату и приду только через три дня. Проверим, выживешь ли ты?
Я резко потянула завязки на платье.
— Вот и молодец.
Как же мне хотелось бросить в эту женщину чем-то увесистым! Она будто бы не была настоящим человеком! Ни чувств, ни эмоций — одни только слова про послушание да это каменное лицо!
Раздевшись и бросив одежду на пол, я залезла в бочку и не смогла сдержать восторженного вздоха. Горячая вода после дней в холодной комнате приятно обжигала, пробираясь под кожу и согревая. В воде плавало множество цветочных лепестков, отчего она одуряюще пахла весной. Абелия подошла сзади и расплела мою косу.
— Я помогу тебе с волосами, — тихо сказала она и зачерпнув воды ковшиком, осторожно полила мне на голову. Абелия полностью отличалась от Руть. Постоянно смотрела в пол, боясь поднять глаза. Говорила тихо, и двигалась осторожно. Ее тонкие руки были все в синяках.
— Давно ты тут работаешь, Абелия? Ты ведь не из нашей деревни.
Абелия посмотрела на Руть. Та продолжала вышивать, не обращая на нас внимание, но я поняла, что разговора не выйдет.
— Да. Я не из ваших мест, — тихо ответила девушка и вновь замолчала. Она намыливала мне волосы ароматным мылом с запахом роз. Такой роскоши я отродясь не видела, но насладиться ею мешало поселившееся в животе тяжелое чувство. Страх ли, или жалость к себе смешанная с гневом, или что-то иное — они давили, напоминая о неотвратимо приближающимся моменте моей встречи с бароном. Где-то тревожно зазвенел колокольчик, и Руть поднялась со своего место.
— Я скоро вернусь. Заканчивайте.
Едва дождавшись, как за ней захлопнулась дверь, я повернулась в Абелии. Девушка держала в руках чистый отрез ткани.
— Помоги мне выбраться, молю! Я вовсе не хочу встречаться с бароном!
Абелия побледнела и отступила на шаг назад.
— Не говори такого. Если госпожа Руть услышит, тебе не поздоровиться.
Я вылезла из бочки и наскоро обтерлась тканью. И почему вдруг Руть госпожа, разве она не простая служанка?
— Есть ли тут другой выход? Ты могла бы пойти со мной. Вряд ли тебе тут нравится, — я осторожно прикоснулась к ее рукам, и Абелия вздрогнула. На них не было живого места: новые синяки выскакивали на едва заживавших старых, на запястьях кожа была стерта веревками. — Я могу вылечить тебя.
Абелия посмотрела мне в глаза и в них было столько боли, что я невольно отшатнулась.
— Ты и себя спасти не сможешь, меня не впутывай.
Абелия отвернулась и прежде, чем я успела сказать еще хоть что-то, вернулась Руть.
— Еще не одета? — она недовольно поджала губы. — Поторапливайтесь.
Абелия молча протянула мне новую одежду, старое платье так и осталось на полу. Ткань нового была мягкая и совсем не кололась, да еще и нежно-голубого цвета. Оно приятно прилегало к телу и было расшито яркими красными цветам. Мне нужно было продавать травяные сборы ни один год, чтобы позволить себе отрез. Матушка иногда мечтала о том, чтобы увидеть меня в такой ткани на свадьбе и молилась, чтобы мне в жизни повезло ее носить.