— Мария! — Джон резко развернул меня к себе. Я моргнула.
— Не кричи. Раненым нужен покой.
— Я звал, но ты не слышала, хотя стояла совсем близко. Тебе нужно отдохнуть.
— Нет, я еще не всем помогла, — я пыталась вырваться, но его сильные руки крепко держали меня. Он обнял меня, прижимая к себе.
— Всем. Посмотри внимательно. Мария, остались те, кто и сами о себе могут позаботиться — с ушибами, небольшими ожогами да перепуганные. Скоро рассветет, ты работала весь день и большую часть ночи.
А, так вот почему так темно. Мысли давались с трудом. Джон был прав, нужно было отдохнуть, но ведь еще столько дел.
— Но травы, — обернулась я. Точно ведь хотела с ними что-то сделать.
— Обязательно ли сейчас? Я помогу, если да.
Точно, настойке нужно часов десять, потому и просила сейчас принести.
— Это от ожогов. Настояться должно.
— Сложно с ним и работать?
— Нет. Разобрать, смешать один к двум, залить водой. Сколько в чашу трав помещается, столько воды нужно.
— Хорошо. Ты отлично справилась. Умница. Теперь можешь отложить дела и отдохнуть.
Нет. Они же не смогут без меня! Нужно смотреть, не начнется ли лихорадка — раны были такие серьезные. Важно сразу дать настойку с листьями малины. Есть ли запас у местной травницы? У меня ничего от жара нет. Может, дать настой заранее? Ох, у меня же его нет.
Джон гладил меня по спине, не выпуская из объятий. От него пахло гарью, и почему-то лесом.
— Мария. Ты спасла всех, кого могла. Отдохни. В таком состоянии ты и себе помочь не сможешь.
Ложь. Я покачала головой. Не всех. Я даже не пыталась помочь дяди Ари, так сильно испугалась. И сколько еще не переживут ближайшую неделю, потому что травница из меня никудышная? Нельзя расслабляться и закрывать глаза, любое изменение в состоянии больного может стать решающим.
— Поплачь, я никому не расскажу. А потом идем спать.
Я крепко обняла Джона в ответ, уткнувшись головой в его надежное плечо, и беззвучно заплакала.
— Страшно, — прошептала я.
— Я защищу тебя. Пока ты со мной, ничего не бойся.
Опять ложь. Раньше я не замечала, как много врет этот человек. Разве мог он спасти меня от собственной неопытности и бесполезности? Так почему же так хотелось закрыть глаза и поверить ему?
Джон подхватил меня на руки, и вынес на улицу. Только теперь я поняла, как тошно пахло в полуразвалившимся доме, куда мы перенесли раненых. Свежий воздух будто бы обжигал легкие. Джон донес меня до небольшого костра, где расположился Этьен. От дома мы ушли недалеко, и я расслабилась. Если что — обязательно услышу и тут же вернусь. Только вот сейчас, буквально несколько минут полежи и отдохну.
— Что с ней?
— Испугалась. Устала, — тихо ответил Джон, укладывая меня на шкуры. — Уходить не хотела.
— А девчонка-то сильнее, чем я думал.
Я хотела возразить, но Джон продолжал гладить меня по голове, и это было так приятно, что все слова куда-то разбежались.
— Да. Мария удивительная.
— С ее-то стойкостью, готовностью бросится в неприятности, чтоб помочь, могла бы стать образцовым королевским рыцарем, родись мужчиной. А так пропадет ведь без присмотра.
Вот и отец Госс и матушка так говорили. Присмотр, и брак, и ох, как же сейчас хочется уткнуться в плечо матушки и спрятаться в ее объятиях от всего мира. Я всхлипнула, обняв себя руками.
— Тише, а то проснется.
Я улеглась и притихла. То ли от усталости, то ли от страха сон все никак не шел, но и глаза открыть я не могла — слишком уж веки были тяжелыми.
— Безрассудностью и упрямством Мария напоминает самых отважных рыцарей.
— Я думал, она пропадет в столице. В лучшем случае, окажется в постели какого-нибудь престарелого купца. Но после увиденного сегодня меня начинают посещать безумные мысли, что, может, у нее и получиться.
— Все еще считаешь, что нам не стоило заезжать в деревню?
— Конечно, — я почему-то ожидала, что Этьен поменял свое мнение, и его ответ меня расстроил. — Не кривись так, Джон. Какого благородства ты ждать от вора? И чем я могу помочь? Построить пару новых домов, чтоб жителям было где спать, пока не придут новые разбойники? Люди должны научится защищать себя сами. В наше время другой защиты нет.
Джон молчал так долго, что я почти уснула. Уже проваливаясь в сон, я услышала его ответ:
— Ты не только вор, Этьен. Я видел, как отчаянно ты помогал им. Не слишком-то ты и отличаешься от Марии, которую считаешь наивной девчонкой.