Этьен уселся у стены. К правому его сапогу стекала кровь, пачкая, но он и не думал убирать ногу. Он смотрел на барона, словно на ядовитую змею, что корчится, пораженная мечом, у ног победителя.
У меня были лекарства от кровопотери, были обезболивающие — но рану нужно было зашить как можно скорее. Да и получится ли — просто запихав все обратно — словно куклу набив соломой?
— Позволь мне помочь ему. Нужна игла, и нити, обезболивающее есть, — я судорожно перебирала склянки и травы, что у меня были.
— Я не отопру дверь вновь, если выйдешь. Да и сколько ты сможешь бегать по королевскому замку, ища медицинские запасы, когда их таким трудом возвращенный король нуждается в лечении? Ты никак не сможешь ему помочь.
Крик барона перешел в хрип. Неужто никто нас на самом деле не слышит? Или Этьен подкупил этих людей, и они не услышали бы ничего, даже находясь с ним в одной комнате? Как-то же он добыл ключи. Раньше мне хотелось заглянуть под маску вечно веселящегося Этьена, но увидев там пустого, лишенного чувств сострадания человека, я пожалела о том желании. Оставалось лишь одно.
— На самом деле, выбор есть всегда, Этьен, — я схватила нож, валявшийся рядом с умирающим бароном, и направила на него. Достаточно перерезать горло. Или попасть в сердце? Нет, у меня может не хватить сил. Тогда горло. — Я помогу вам.
Я подошла к барону. В его глазах отражался животный ужас. Никто никогда не смотрел на меня так. Словно я была воплощением зла, посетившего этот мир. Но ведь нет возможности его спасти! Или я сдалась слишком рано? Разве это не помощь — закончить муки человека, спасти которого нет возможности? Есть ли у меня право решать? Кажется, оно было у всех, кроме меня.
Или я не хочу его спасать?
Я бы не стала спасать барона де Плюсси, даже не кинулась проверять его рану, когда тот умирал, так почему я виню Этьена в убийстве мучившего его человека?
— Спаси меня, молю! Я тебе все отдам, все! Зарежь этого ублюдка! Ну, чего стоишь, девка?! — то просил, то угрожал мне барон. А я… Я очень устала. Нож выпал из моих рук и глухо ударился о мокрый от крови пол.
— Не так-то просто убить даже умирающего, да, Мария?
Я кивнула. Правда не могла. Он был ничтожным человеком, извергом и убийцей, но здесь и сейчас он был умирающим стариком, которого мучил человек, которого я звала другом.
— Теперь видишь, каким он был чудовищем? Смог не только убить, но и искалечить души убиваемых им людей?
— Да. Я вижу это. Ты ведь мог просто убить его в суматохе — но не стал. Хотел насладиться, воруя его последние слова и вздохи, как воровал драгоценности у знати. Он искалечил и убил маленького Ришара де Лебрево так же, как всю его семью. И мне страшно — что случится с моим другом Этьеном, когда этот старик умрет? Мне очень жаль тебя, Этьен.
— Ха, на твоем месте я бы пожалел себя! — оскалился Этьен. — Крестьянка, что спит с королем, и король, который не убил своего жадного до власти дядюшку — думаешь, у вас есть будущее?
Нет. Этьену не нужно было произносить очевидное слух — я и так все прекрасно понимала. Он хотел, чтоб его жестокие слова ранили меня? Но правда не могла обидеть. Он так хотел и сам выглядеть чудовищем в чужих глазах, будто боялся, что простые человеческие чувства помешают его мести.
Я обняла его на прощание. Крепко-крепко, и поцеловала в лоб, как целовала бы брата, будь он у меня. Этьен дернулся — вряд ли после смерти семьи люди были к нему добры. Наверняка мы больше никогда не увидимся. Я ведь была для него лишь средством достижения цели — подобраться к Джону поближе, беспрепятственно проникнуть в замок, в момент суматохи добраться до барона. Но для меня Этьен был другом, который спас меня, делился едой и вином в дороге, помогал людям, которым так нужна была помощь. Тот мальчик в сундуке, маленький Ришар — интересно, каким он был? Стеснялся и сторонился чужих? Или был радостным ребенком, смело открывающим для себя мир? Каким бы он ни был, полностью он не исчез. В Этьене осталась доброта, и смелость, и способность дружить.
— Этьен, ты сильный, — вернула я ему слова, сказанные совсем недавно или целую вечность назад. — Не потеряй себя, приняв решение. Чтобы ты себе не надумал, вор Этьен навсегда останется моим другом. Он всегда может вернуться ко мне, получив еду и кров. Я буду молиться за спасение твоей души.
Я ушла. Оставила позади молящего о помощи, умирающего барона Гессе, и даже почти не чувствовала угрызений совести. Меня пугало, что он своей смертью, грязью и ядом затащит Этьена в ад, из которого тот не сможет выбраться. Но пора было повзрослеть, и понять одну простую вещь — нельзя помочь людям, которые помочь себе сами не желают.