— Мне надо помогать держать курс!
— Наступит момент, когда это будет уже не важно, когда нам надо будет просто выжить.
Я смотрела на него и думала лишь о том, что его тело прижимается к моему. Что, если я не выживу? Если бы я умерла молодой, как и большинство хранителей до меня, это никого бы не удивило.
Но что, если он не выживет? Я потеряла Умберто прежде, чем успела сказать ему о своих чувствах. Я не смогу пережить это снова.
— Гектор, мне надо сказать вам…
— О нет, не надо, — сказал он и прижал палец к моим губам. — Никаких прощаний, никаких признаний. Потому что мы будем жить. Мы оба. Это вера, правда?
Молния разрезала небо позади него, будто пунктирной линией.
— Да, — сказала я. — Вера.
Он прав. Надо готовиться к жизни, а не к смерти.
Может быть, я готовилась к смерти слишком долго — с того самого дня в пустыне, когда решила, что лучше погибнуть во славу божью, чем жить без смысла и цели. И возможно, так и будет. Может быть, уже сегодня.
Но мне вдруг отчаянно захотелось что-нибудь сделать — что угодно, — чтобы доказать себе самой, что я не умру, чтобы почувствовать хоть какую-то власть над своим будущим. Лицо Гектора было так близко. Было бы так просто обхватить его шею руками, прижаться губами к его губам и целовать его, целовать, пока мы оба не задохнемся.
Но я хотела от Гектора большего, чем один несвоевременный поцелуй. Нет, я и от жизни хотела большего. Я сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Я думала вот о чем: «Пусть моя предопределенная судьба сгинет в морской пучине. Как и все на свете планы на мой счет».
— Элиза?
— Я сейчас вернусь! — крикнула я и побежала к капитанской каюте.
Я распахнула дверь, пораженная Мара подняла на меня глаза. Она сидела на полу, у кровати, обхватив руками колени, лицо ее было залито слезами.
— Элиза? — проговорила она дрожащим голосом.
С меня ручьями текла вода, пока я рылась в своем рюкзаке. Корабль покачнулся, но тут я достала статуэтку с зернышками женской защиты внутри.
— Что вы делаете? — спросила Мара.
— Я собираюсь жить, — я взялась за пробку.
Мара схватила мою руку.
— Постойте. — Она полезла в свой мешочек и достала вторую бутылочку. — Я тоже, — сказала она, усмехаясь дрожащими губами. — Готовы?
Вместо ответа я выдернула пробку и высыпала несколько зернышек на ладонь. Она сделала то же самое. Мы одновременно закинули их в рот и прожевали. Они были горькие и твердые, с привкусом лимонной цедры.
Корабль снова накренился, и я едва не подавилась зернышками. Капитанское кресло поехало по полу и упало к нашим ногам. Мара всхлипнула. Я обняла ее, а она меня, не обращая внимания на мою промокшую одежду. Мне не следовало задерживаться, но я все же была рада провести эти несколько мгновений с подругой.
— Вам надо идти, — сказала она, отстраняясь.
Я встала, и хотя пол качался под ногами, мне было спокойнее, чем минуту назад.
— Оставайся здесь. Не выходи, а то смоет за борт.
Она кивнула.
— Берегите себя, Элиза.
Я открыла дверь в водяную тьму. Вода хлынула в дверной проем, заливая коридор. Гектор уже стоял там, будто часовой, он помог мне, переборов ветер, закрыть дверь.
Мое «спасибо» унесло ветром, и мы заскользили по мокрой палубе. Капитан Феликс стоял у штурвала.
— Проверьте направление, ваше величество, — прокричал он.
Я схватилась за перила и закрыла глаза. Дождь с силой хлестал мне прямо в лицо, и я не сразу смогла сосредоточиться и почувствовать, куда влечет меня амулет. Но он все так же тянул меня, отчетливо и непрерывно. Я указала в сторону правого борта.
— Туда.
О том, что амулет стал холодным как лед, я умолчала.
Феликс отдал соответствующую команду и повернул штурвал, а матросы меняли паруса, и медленно, постепенно мы сквозь ветер и волны поворачивали в нужном направлении.
За следующий час волны стали еще выше. Палуба наклонялась то вперед, то назад, когда корабль взбирался на волну и снова летел вниз. Руки у меня окоченели, я не могла достаточно крепко держаться за перила. Я опустилась на палубу и просунула ноги между опорами перил. Для Гектора это было знаком, что пора меня привязать. Он обернул веревку вокруг моей талии и завязал быстрым, но тугим узлом.
Потом он достал из рукава нож и воткнул в пол рядом со мной.
— Если со мной что-нибудь случится, — крикнул он, — вам, может быть, придется перерезать веревку, чтобы освободиться.
Я кивнула, а про себя проговорила: «Пожалуйста, пусть с Гектором ничего не случится».