Я смотрела на него, открыв рот от изумления, хотя в душе уже понимала, что он прав. Сзади него одно из огромных насекомых пролетело между ветвями эвкалипта, село на стену разрушенного здания и принялось чистить радужное крылышко тонкой черной лапкой.
— Ваши люди пришли с магией, какой мы никогда прежде не видели, — продолжал он. — Они изменили нас, сделали нас меньше, чем мы были прежде. Они и сами изменились, так гласит легенда, но я не знаю, как и почему. Они расселились по стране, которая теперь называется Гойя д’Арена, а мы бежали от них в горы. После этого они изменили весь мир. Знаете, ведь ваша страна не всегда была пустыней.
Я покачала головой, скорее смущаясь, нежели возражая. Если то, что он говорит, — правда, значит, мои предки были переселенцами. Нет, ворами. Но ведь не может считаться вором человек, который берет лишь то, что дает ему Господь? Господь дал нам этот мир. Так написано во всех летописях.
Мой старый учитель рассказывал, что наша великая пустыня была некогда морем, прежде чем таинственная катастрофа заставила его уйти глубоко под землю. Так, может быть, то, что говорит Шторм, отчасти верно. Может быть, мы как-то создали эту пустыню. Но как?
— Это бессмыслица, — сказала я вслух. — Господь не стал бы…
Мой амулет дернулся, и тяга внутри меня стала такой сильной, будто в живот мне воткнули нож.
Шторм вздрогнул.
— Я не люблю боли.
Я согнулась, схватившись одной рукой за живот, а другой вцепившись в плечо Шторма, и толкнула его вперед по тропе.
— Просто… идите… вперед.
Я едва могла переставлять ноги. Мне хотелось лишь упасть на землю и свернуться, прижав колени к груди. Может быть, именно это имел в виду отец Никандро, когда говорил, что моя решимость подвергнется проверке.
Решимости у меня много.
Но еще через несколько шагов в животе у меня будто сжались тиски, и я упала на колени, задыхаясь. Если понадобится, я буду двигаться ползком. Я буду…
— Вам хуже, да? — сказал Шторм, с раздражением глядя на меня.
Я кивнула, говорить я не могла.
Он с минуту смотрел на меня. Потом он вздохнул, сел на корточки, взял мою руку и закинул ее себе на плечо. Он встал, подняв меня на ноги.
— Еще немного, ваше величество.
Сглотнув от изумления, я сосредоточилась на том, чтобы переставлять ноги, пока он тащил меня дальше по тропинке.
Когда боль стала такой сильной, что я едва не теряла сознание, мы вышли на небольшую поляну. В центре ее возвышалось еще одно разрушенное здание, идеально круглой формы, как башня. Но вершина ее давно осыпалась, и теперь она едва достигала высоты человеческого роста.
Загремели цепи.
Бледное лицо с глазами цвета хмурого неба показалось из-за башни. Его седые волосы, ниспадавшие с головы, доходили почти до земли. Это был привратник.
28
У него было безупречное лицо анимага, но сгорбленные плечи и слезящиеся глаза говорили, что он так же стар, как сами горы вокруг.
— Двое! — проскрежетал он. — Двое новеньких! — На древнем языке он говорил так неразборчиво, будто рот у него был набит камнями. — Бог, должно быть, любит меня, раз послал мне такое счастье. — Он вышел из-за башни, и мы увидели, что он одет в лохмотья неопределенного цвета, а его грязные босые ноги закованы в кандалы. Кандалы эти так впились в кожу у него на ногах, что невозможно было сказать, где кончается железо и начинается плоть. Я отвела глаза.
— Кто вы? — спросил он. — Я почувствовал вас уже несколько часов назад. Или, может быть, лет?
Я попыталась заговорить, но не могла. Во мне была лишь боль и это ужасное тянущее чувство.
— Ах да, это, — сказал он. Он щелкнул пальцами, и боль исчезла.
Меня охватило чувство облегчения, и слова отчаянной благодарности готовы были сорваться с губ, но я остановила их. Я осторожно выпрямилась.
— Вы привратник? — спросила я.
— Сначала вы! — сказал он. — Скажите мне, кто вы. И подойдите ближе, ближе. Дайте мне рассмотреть вас.
Я шагнула вперед. Он рванулся ко мне, и я отскочила, но его не пускали кандалы. Теперь я увидела, что он прикован цепью к башне. Он закричал от досады, как рассерженный ребенок, который не получил того, чего хотел. Потом он взял себя в руки, и разочарование исчезло с его лица так же быстро, как и появилось. — Кажется, вы собирались рассказать мне, кто вы? — сказал он с деланным спокойствием.
Я встала так, чтобы цепь не позволяла ему до меня дотянуться, и сказала: