Гектор тяжело дышал. Когда солнце показалось над холмами, стал виден пот, выступивший у него на лице. Он закрыл глаза, сжал зубы и продолжал грести.
Белен тоже старался, как мог. Пот бежал по его лицу, смешиваясь с грязью и засохшей кровью, покрывая его лицо страшной красно-коричневой патиной. Должно быть, крови было много. Очень много, если она осталась даже после того, как он нырял под решетку.
Я подумала, что они уже очень давно не спали. Этой ночью точно нет: Белен следил за инвирнами-шпионами, а Гектор разрабатывал план бегства, которое состоялось слишком скоро.
— Гектор. — Я наклонилась и положила руку ему на запястье.
Он поднял удивленные глаза, смахнул пот со лба.
— Отдохните, — сказала я. — Вы оба. Пока мы одни и в безопасности.
— Надо двигаться вперед, — сказал он. — Корабль Феликса будет…
— Я приказываю вам отдохнуть. Вы нужны мне сильными. Мы с Марой немного погребем. И если покажется корабль, разбудим вас.
Он поднял рубашку, чтобы вытереть глаза, и я не могла не взглянуть на его живот, упругий и загорелый благодаря тренировкам на свежем воздухе. Я сглотнула.
Гектор положил весло на колени, размял затекшие плечи.
— Вам когда-нибудь приходилось грести?
— Нет.
— Мара?
— И мне нет, — сказала она.
— Я грести отказываюсь, — сказал Шторм.
Я сказала:
— Это мы поняли. Закройте глаза, чтобы не видеть, как чудовищно неумело мы это делаем. — Мне было приятно увидеть его слабую улыбку.
— Поменяемся местами, — сказал Гектор.
Мы оба встали, и лодка накренилась. Он схватил меня, чтобы удержать равновесие, и нам удалось разойтись. Я села на скамью, взяла весло и сказала:
— В моем рюкзаке полно воды. Угощайтесь. Только смойте грязь с бурдюка.
Он так и сделал, пока Мара и Белен менялись местами, потом, подложив мой рюкзак под голову, он сполз под скамью и закрыл глаза. Белен вытянулся рядом с ним. Мара взяла весло, и после нескольких бессмысленных попыток двинуться с места с плеском и ударами о борт лодки мы медленно поплыли.
Солнце взошло, и вода засверкала так, что слепило глаза. Как можно тут увидеть корабль? Что, если придется ждать несколько дней? Хватит ли нам питьевой воды? Окруженные водой, здесь мы так же одиноки и беспомощны, как в пустыне.
Вскоре все тело уже ломило от усталости: спину, плечи, руки. Я стерла ладони и пальцы до крови. С каждым взмахом я судорожно хватала ртом воздух. Мы с Марой поменялись местами, чтобы напрягать другие мышцы, но даже это небольшое облегчение длилось недолго.
Чтобы не думать о боли, я смотрела на Гектора. Он спал крепко, грудь его вздымалась и опускалась от ровного, глубокого дыхания. Черты лица его стали мягче, а волосы на висках высохли и небрежно завились. Рот его был слегка приоткрыт.
У меня губы дрожали от воспоминания о его поцелуе. Он был страстный и нежный и такой неожиданный — и вместе с тем естественный, как дыхание.
Когда-нибудь, когда мы найдем таинственный корабль Гектора и уплывем на нем, когда у меня будет время отдохнуть и подумать и уголок, чтобы спрятаться, я вспомню, что быть королевой — значит мыслить стратегически. И я смогу просить мужчину, которого люблю, жениться на моей сестре. Я потренируюсь про себя, может быть. Привыкну к этой мысли.
Но не теперь. Теперь, когда я плыву в неизвестном направлении, на губах у меня еще горит его поцелуй, и я блаженствую, глядя, как он спит.
21
Шторм первым заметил корабль.
— Вон там! — указал он.
Я обернулась и поднесла руку к глазам, закрывая их от яркого света. Побережье изгибалось к юго-востоку, закрывая корабль, но я увидела длинный бушприт, нос, выкрашенный красной краской, и, кажется, передний парус, беспомощно повисший на мачте в это безветренное утро. Тревога и надежда боролись у меня в душе.
Господи, пожалуйста, пусть это будет тот самый корабль.
Я наклонилась и потрясла Гектора. Он вздрогнул, просыпаясь, рука его мгновенно потянулась к ножнам.
— Осторожно голову, — сказала я, подставляя руку между его лбом и скамейкой. — Там корабль, к югу от нас. Не думаю, чтоб они нас заметили.
Он моргал, стряхивая с себя сон, и вдруг нахмурился, увидев волдыри у меня на руках.
Я отдернула руку.
— Это тот корабль?
Все еще хмурясь, он вылез из-под скамьи и посмотрел на юг. Он долго молчал.
— Кажется, да, — сказала он, и почему-то трудно было смотреть ему в глаза, полные надежды. — Надо подойти ближе, чтобы удостовериться.