— С вами ничего не случится. Я не допущу этого, — сказал он. — Вы пройдете через это.
— И вы тоже, — сказала я, и в голосе моем звучала страсть. — Я приказываю. Я не для того такой ценой излечила вас, чтобы позволить вам умереть.
Он водил пальцем по причудливому завитку на перилах.
— Какой ценой, Элиза? Что случилось в тот день?
— Я… — Я готова была все сказать ему, рассказать о своих чувствах. — Я не пострадала никак, если вас это беспокоит.
— Вы думали, что умрете, чтобы спасти меня, и это меня действительно беспокоит.
Невыносимо было что-то скрывать от него. Я доверяла ему во всем, всегда. Но я не вынесла бы, если б он не разделил моих чувств. Или, может быть, если бы разделил.
Вдалеке загремел гром, и моя рука быстро скользнула по перилам к его руке. Я крепко сжала его пальцы своими. Он сжал мою руку.
Я сказала:
— Я надеюсь, что я… — наберусь глупости? наберусь смелости? — смогу однажды рассказать вам.
Он погладил большим пальцем мою ладонь.
— Я не могу давить на вас. Вы не обязаны ничего мне рассказывать. Вы моя королева.
Почему-то от этих слов мне стало больно, и слезы подступили к горлу. Я отняла свою руку. Молния сверкнула на горизонте, и я сказала:
— Надо рассказать Маре, что случилось.
Спускаясь по лестнице, я чувствовала на себе его внимательный взгляд. Мой неизменно почтительный страж.
24
Тучи на горизонте росли, и стемнело рано. Матросы зажгли фонари на палубе и бесшумно сновали туда-сюда, перевязывая грузы и проверяя и перепроверяя снасти. Меня восхитила их отважная готовность следовать приказу. Они все еще избегали меня, но, посмотрев, как они работают, я поняла, что тут ничего не поделать: мне придется первой обратиться к ним. В сопровождении Гектора я обошла всех, хлопала по плечу, спрашивала имя, говорила «Спасибо». Вблизи на их суровых лицах лучше виден был страх. Но они, склонив головы, бормотали «Ваше величество».
Не оставалось сомнений, что впереди — ураган. Фонари неистово раскачивались, когда корабль нырял вверх-вниз с волны на волну. Белая пена то и дело захлестывала нос корабля. Мы убрали почти все паруса, чтобы ветер не подгонял нас, и несколько матросов привязали себя к снастям, чтобы срезать паруса, если мачта не выдержит.
Я стояла с Гектором и Феликсом у штурвала, чтобы мы не сбились с курса. Ни один корабль не может плыть прямиком в центр шторма. Мы могли лишь лавировать среди волн, стараясь, чтобы они не опрокинули корабль. Мой амулет и я служили компасом, указывая направление, которого мы старались держаться. Гектор держал в руке толстую веревку, готовый привязать меня к лееру, если волны начнут захлестывать палубу.
Мне все труднее было держаться на ногах, когда корабль то поднимался на волну, то стремительно несся вниз. В ночи волны надвигались на нас, словно непроглядная тьма, окаймленная белой пеной, они поднимались выше корабля, но каждый раз в последний момент корабль носом прорезал волну, внутри у меня все обрывалось, и мы летели с волны вниз.
Феликс сказал, что еще рано бояться, что они видали бури посильнее.
— Мы едва ли подошли к краю бури, ваше величество, — сказал он, ухмыляясь скорее с ужасом, чем с издевкой. — Худшее впереди.
Старый матрос с седой бородой и отрезанной мочкой одного уха бросился к капитану и закричал:
— Вода в трюме почти у первой черты.
— Что это значит? — заорала я, перекрикивая ветер.
— Вода перехлестывает через борт и заливает трюм, — закричал в ответ Гектор. Ветер трепал его волосы, превращая их в лохматую волнистую гриву. — Ее все время откачивают, но если вода поднимется слишком высоко, понадобятся еще и ведра. Если дойдет до третьей черты, корабль пропал.
А потом хлынул дождь как из ведра.
Палуба стала холодной и скользкой. Я ухватилась за перила посреди палубы, которые, казалось, предназначены именно для таких случаев. Небо осветилось ярче, чем днем, и через мгновение грянул гром.
Господи, пожалуйста, укажи нам путь и сохрани нас.
По телу пробежало тепло, и с ним ясное чувство, тянущее меня вперед, еще сильнее, чем прежде.
Гектор наклонился ко мне.
— Вы только что молились, да?
Я с удивлением посмотрела на него.
— Я всегда это вижу, — сказал он. — У вас лицо меняется. — Он едва заметно улыбнулся, будто обещая хранить мой секрет. В свете фонаря я увидела его мокрое от дождя лицо.
Корабль наклонился на бок, и я полетела на Гектора. Он ухватил меня одной рукой, а другой схватился за перила.
— Может быть, вам не стоит оставаться на палубе, — сказал он мне на ухо. — Вы слышали, что сказал Феликс. Будет только хуже.