Я кивнула и рассказала все. Это оказалось легче, чем думала. От воспоминаний о случившемся ныло сердце, но я не позволяла этому ощущению разрастись или помешать говорить. Кастил бы не позволил. Я практически ничего от него не чувствовала, пока рассказывала. Теперь было не время для эмоций. Требовались только факты.
– Что это за пророчество, о котором он говорил? – спросила я, переводя взгляд с одного на другого. – Кто-нибудь из вас слышал об этом?
– Нет, – покачал головой Кастил. – Звучит как полная ерунда, особенно насчет богини Пенеллаф. Оскорбительно приписывать такую чепуху богине мудрости.
Я не могла с ним не согласиться.
– Но может, вы его не слышали?
– Нет. У нас нет пророчеств, – подтвердил Киеран. – Мы в них не верим. Это больше для смертных.
– В Солисе не очень верят пророчествам, но они существуют, – сказала я. – Я в них тоже не верю. Все это звучит слишком удобно и конкретно, но я многого не знаю или не верю.
– Ну, это как раз то, о чем тебе не следует волноваться, – заметил Кастил.
Я кивнула, и мои мысли перекинулись на другое.
– Когда с неба пошел кровавый дождь, они сказали, что это слезы богов. Они приняли это как знак, что поступают правильно.
– Они ошибались.
– Знаю, – ответила я.
– Ты знаешь, как смогла остановить их? – спросил Киеран. – Как использовала свои способности?
– Сложный вопрос. Я… не знаю, как объяснить иначе. Я будто знала, что делать. – Я сдвинула брови и прижала ладонь к середине груди. – Или это был инстинкт, о котором я даже не подозревала. Я просто знала, что делать.
– Итер, – негромко поправил Кастил.
– Итер, – повторила я. – Я… как будто видела это мысленно, и потом это происходило. Знаю, звучит невероятно…
– Вовсе нет. – Он встал передо мной. – Когда я применяю принуждение, это благодаря итеру. Я мысленно вижу, чего хочу от человека, когда говорю с ним.
– О. Так ты… вроде как проецируешь свои мысли?
Он кивнул.
– Похоже, ты делаешь то же самое. Именно так мы можем определить, имеем ли дело с первичным или с другой кровной линией – по количеству итера, который чувствуем.
– Есть записи, что боги тоже могли чувствовать итер, если его применяют, – сказал Киеран. – Для них это ощущалось как землетрясение.
Я обдумала все, что они сказали.
– Однако это странно. Когда я облегчаю кому-то боль, я вспоминаю что-нибудь радостное, хорошее. И потом… – Я вздохнула и закатила глаза. – Потом я проецирую эти ощущения на человека.
Кастил ухмыльнулся.
– Наверное, нет большой разницы.
Он покачал головой.
– Как ты думаешь, можешь это повторить?
У меня слегка сжалось сердце.
– Не знаю. Не знаю, захочу ли я…
– Ты должна. – Кастил стиснул челюсти, удерживая мой взгляд. – Если ты когда-нибудь попадешь в подобную ситуацию, любую ситуацию, когда не сможешь защищаться физически, делай так, не задумываясь. Прислушайся к этому инстинкту. Позволь ему вести тебя. Это не будет неправильно, Поппи. И сохранит тебе жизнь, а это все, что имеет значение.
– Я согласен со всем, что сейчас сказал Кастил, – добавил Киеран. – Но знаю, что ты можешь использовать эти способности. И знаешь как. Ты собиралась применить их тогда в руинах перед тем, как увидела Янсена, но остановилась. – Он поймал мой взгляд. – Ты остановилась и сказала, что ты не монстр.
Я ощутила со стороны Кастила неестественную неподвижность.
– Почему? – настойчиво спросил он. – Почему ты это сказала?
Киеран был прав. Я знала, как пользоваться итером. Нужно всего лишь представить то, что нужно. Это знание походило на древний инстинкт.
– Поппи, – произнес Кастил мягче. – Скажи мне. Скажи нам.
– Я… – Я не знала, как начать. Мысли по-прежнему разбегались. Я перевела взгляд с одного на другого. – Вы заходили в склеп?
– Да, – ответил Кастил. – Ненадолго.
– Тогда вы видели божеств в цепях, оставленных умирать? – Мне по-прежнему становилось дурно, когда я представляла их участь. – Меня держали с ними. Не знаю, как долго. Пару дней? Аластир и Янсен сказали, что божества стали опасными.
Я поведала всю историю, повторив то, что Аластир и Янсен рассказали о детях богов.
– Они говорили, что я тоже стану опасной. Что представляю угрозу Атлантии, и именно поэтому они… делают то, что делали. Божества на самом деле были такими неуправляемыми?