Я кивнула, чувствуя, что во мне возобладала логика.
– Ладно. – Я сделала медленный и приятно глубокий вдох. – Будем решать день за днем.
Вдруг мне кое-что пришло в голову, и я перевела взгляд на Киерана.
– А вот сейчас ты обрадуешься. У меня есть вопрос.
– Я просто в восторге.
Только свет в его глазах сказал мне, как он рад тому, что я жива и способна задавать вопросы.
– Если вольвены были связаны с божествами, то почему они их не защищали во время войны? – спросила я.
– Многие защищали, и многие при этом погибли, – ответил Киеран, и мои плечи напряглись. – Однако не все божества погибли. Несколько остались после войны – те, кого власть не интересовала. Вольвены защищали их очень рьяно, но после войны был тяжелый период, когда между вольвенами и атлантианцами возникла напряженность. Согласно нашей истории, с этим разбирался предок твоего мужа.
– Что? – Я посмотрела на Кастила.
– Да. Это был Элиан Да’Нир. Он призвал бога, чтобы помочь уладить проблемы.
– И бог ответил?
– Это был сам Никтос вместе с Теоном и Лейлой, богом согласия и войны и богиней мира и возмездия.
Я понимала, что вытаращила глаза после этих слов.
– Они говорили с вольвенами. Понятия не имею, о чем, и даже не знаю, известно ли это ныне живущим вольвенам, но после этой встречи возникла первая связь между вольвеном и атлантианцем – и все уладилось.
– И первым связался твой предок?
Кастил с ухмылкой кивнул.
– Да, он.
– Ого. – Я заморгала. – Хотелось бы мне знать, о чем они говорили.
– Мне тоже. – Он поймал мой взгляд и, пристально глядя на меня, снова улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. – Поппи.
– Что?
Неужели я начала светиться? Я посмотрела на свою кожу – она выглядела нормальной.
– Ты не монстр, – сказал он, и приятный, глубокий вдох застрял в моем горле. – Не сегодня. Не завтра. И даже не через вечность, если дело в этом.
Я улыбнулась его словам, и на сердце потеплело. Знала, что он в это верит. Чувствовала его искренность, но также понимала, что Аластир не лгал, когда рассказывал о божествах. Он говорил правду – неважно, поведал ли он реальную историю или лишь ту, в которую верил. Тем не менее среди ныне живущих были и другие, кто видел божеств собственными глазами и кто мог знать, на самом ли деле божества стали слишком старыми и ожесточенными, или же причина их дурного характера кроется в чем-то другом.
Родители Кастила должны знать.
– Понимаю, что сменить эту тему будет трудно, – начал Киеран, и мне почему-то захотелось рассмеяться от сухости его тона.
– Нет, я хочу ее сменить, – сказала я, убирая назад волосы, опять упавшие на лицо. – Мне это необходимо, иначе моя голова взорвется.
На лице Киерана появилась кривая усмешка.
– Мы бы этого не хотели. Будет слишком грязно, а у нас закончились чистые полотенца.
Я беспечно рассмеялась. Его светлые глаза потеплели.
– Янсен упоминал еще сообщников? – спросил он. – Кас принуждением заставил Аластира рассказать все, что ему известно, но либо он в самом деле не знает, кто еще причастен, либо его сообщники слишком умны и позаботились, чтобы остаться неизвестными.
– Словно предполагали, что к кому-то из них применят принуждение? – добавила я, и они кивнули. Разумно.
Поджав губы, я перебрала в памяти все разговоры с Янсеном и Аластиром.
– Нет. Они не назвали ни одного имени, но оба говорили так, словно они… состоят в какой-то организации. Не знаю. Кажется, Аластир упоминал братство, и я видела только мужчин, если не считать людей, которые встретили меня в Покоях. По крайней мере, насколько я могу судить. Не знаю, на самом ли деле они состоят в братстве или их вовлекли в это обманным путем. Но знаю, что Аластир, должно быть, сотрудничал с Вознесшимися. Он намекнул, будто они знали, на что я способна, и планировали использовать меня против Атлантии.
Я рассказывала, как, по мнению Аластира, поступили бы Вознесшиеся, а в памяти постоянно всплывала герцогиня.
– Он решил, что Вознесшиеся убьют меня, когда я на них нападу, но у него был и запасной план. Я не поняла этого, когда он сказал, что я больше никогда не буду свободна. Должно быть, он отдал приказ убить меня, если план с Вознесшимися провалится. Он сказал, что предпочтет войну среди своего народа, чем…
– Проклятый идиот! – прорычал Кастил, поднимаясь с кровати. – А я собирался в Покоях поверить Аластиру. Думал, что он не настолько глуп.
– Вряд ли кто-нибудь считал его способным на такое, – сказал Киеран. – Зайти настолько далеко, чтобы предать тебя, предать твоих родителей. Убить Беккета. Это не тот человек, которого я знал.