КОРОНА ЛЕТА
Автор: Smolka.
Бета: ReNne.
Жанр: космоопера без космоса.
Рейтинг: NC-17.
Предупреждения: семейная история. Повествование от первого лица. Мпрег (не графический); рассматриваются, скорее, социальные аспекты этого фантастического допуска.
****
– Хреновое это дело, – Брай завозился в темноте, зашуршал обёрткой. Инъектор раскрылся с тихим чпоком, Брай прижал его к голому локтю, вздохнул. – Будешь?
Я предпочитал по старинке, как в укромном уголке интерната после уроков. Забить траву в свёрнутую тонкую бумагу, пыхнуть огоньком, затянуться. Да и не ко времени оно сейчас – с моими папашами нужно говорить на трезвые мозги. Брай – чёртов творец, ему наркотики не вредят, но вот денег он не достанет, а я могу. Зря мы припарковались здесь, перед скромным офисом папаши номер один по ночам народу почти нет, изредка прошмыгнет приватный посетитель в надвинутом на лицо капюшоне, а то и вовсе в маске. Мне нет нужды прятаться, что такого, если сын решил заглянуть к отцу? Но, когда я изложу свою просьбу, Браю, возможно, придётся дуть отсюда на всех парах.
– Давай так, – ладони вспотели на руле; чуткие сенсоры рассыпались нервными зелёными вспышками, – я иду туда, а ты отгони кар подальше. Ну, вон, в рощу, что ли. И жди.
– Подожду двадцать минут и захожу, – Брай снял инъектор с локтя, умница, одной порции достаточно. Если всё получится, мы оторвёмся дома. Если нет, тоже оторвёмся. – Слушай, Радек, может, ну его на хрен? Я дожму мать, возьмем кредит в банке…
У всех есть мать. Кроме меня. На старой Земле я, конечно, не один такой, чёрт возьми, уникальный, но нас здесь мало.
– Нет. Никаких двадцати минут, – хотелось сгрести Брая за воротник, а то и за вьющиеся надо лбом прядки, поцеловать прямо в губы. Наверное, от страха потянуло на нежности. – Через двадцать минут он только начнет надо мной издеваться. Сид никогда не ответит сразу и начистоту, понимаешь?
Сид Леттера, верно, сказал правду раз в жизни: когда заверял отказ отпечатком пальца или что там было надо в интернате. Папаша номер два, напротив, страдал какой-то ненормальной искренностью, потому Сиду я продам тайну, а Игеру – откровение. Дважды срубить куш за товар – они меня этому научили, мои биологические отцы. Сид Леттера и Игер Спана – эмигранты с Домерге, где до сих пор идёт война, – обосновавшиеся в чужом мире, молодые, здоровые, будто быки. Иногда мне казалось, что они выглядят моложе меня, хотя между нами двадцать лет разницы, и всё это чушь. Я тоже уникал и тоже проживу долго, оставаясь юнцом почти до гроба. Ну конечно, если папаши не прикончат меня сегодня. Они вполне на такое способны, мне ли не знать.
– В общем, отгони кар и жди час. Не выйду – улепётывай отсюда.
– Ещё чего, – Брай швырнул инъектор на пол салона, пластик жалко хрустнул под подошвой, – пойдём вместе, а? И попросим по-человечески. Расскажем, зачем нам деньги. Про проект расскажем, покажем мои рисунки, нашего Чучелу, Огонька и остальных. Мы же не в подарок, мы же вернем… ну, когда заработаем.
Брай не тупица, иначе я бы с ним не связался, но он рос в семье, с мамочкой, бабушкой, дедушкой, тётками, дядьками, племяшками, и перед школой ему наперебой совали лепёшки с сыром. Отца у Брая, правда, не водится, но и тут ему, считай, повезло. У меня их целых два, и толку?
– Отлично придумал, – я говорил Браю о своих папашах только раз. В качестве информации, чтоб он знал, с каким уродцем свёл дружбу. Кажется, он понял, что разговор меня не радует, и больше его не заводил. Ему простительно не врубаться в суть. – Ты представь: вот сидит Сид в своём офисе, а Игер в своём, обстряпывают делишки, трансферт налево, трансферт направо, операции, махинации, у Игера ещё отряды наёмников и толпа купленных администраторов. По вечерам клубы, коктейли, отдых на побережье Атлантики и богатая личная жизнь. И тут мы: «Не дадите ли пару тыщонок на проект двум соплякам? Хотим мультики рисовать». Игер пошлёт сразу, а Сид так обрисует твой интеллектуальный профиль, до смерти не забудешь.
– Ну… – Брай растерянно хлопал в темноте карими горячими глазами. Он вообще горячий парень, но и здесь, кажется, не ко мне. – Они же… твои родители. Мама купила бы нам оборудование и студию, будь у неё средства.
– Родители, да, – кончится эта хренотень, высажу пару завёртков с травой, – они отдали меня в интернат. Отказались. Чёрт, я же тебе объяснял.
У меня губы примёрзли к морде, как всегда. Брай вцепился в моё колено, дыхнул тяжело:
– Насри на них, вот прямо сейчас. Давай валим отсюда.
Потому я с ним, хотя и глупо заводить связь с таким же нищим, как сам. Ладно, у Брая всё же квартира есть.
– Сами справимся, без них. Возьмём в кредит оборудование, как ты там его называл? Остальное как-нибудь приложится. Просто, Радек, ты пойми, – он наклонился ко мне, касаясь холодным кончиком носа щеки. Обогрев включить в каре и то денег нет, а туда же. Мало я позаимствовал от папаш, мало. Чтобы кем-то стать, мне, эмигранту, уродцу, сироте приютской, нужны другие друзья. – Шантажировать родителей – паскудство. Чего б они тебе ни сделали. Слышь, Радек? – вот отмочил. Верно, честность и бедность давно оформили законный брак. Я представил, что б заявил на такой довод Сид, и заржал. Браю смех не понравился.
– Они у тебя солидные типы, – он ткнул пальцем за окно кара, где торчали балки из белой стали и светились охранные датчики, – занозишь, поимеют и не спросят. Ты об этом хоть подумай.
Я почти его не слушал. В голове стучали звонкие, бешеные молоточки. Половина моего приютского курса сидела на тяжёлых наркотиках или на пластиковых койках в тюрьме. Другая половина завербовалась на вахты – и в космос, вламывать за гроши в колониях. Папаши ничем не пожелали поделиться со мной, но над собственным генофондом они не властны. Интеллект уродца, плода извращённой по земным меркам связи, далеко превышал среднюю норму. Значит же это хоть что-то? Я уникал, спасибо отцовской крови, и я выберусь из дерьма.
– Они мне должны. Очень много должны. – Фиксатор двери щёлкнул громко, аж в ушах отдалось. – И заплатят.
Брай от злости рванул кар в воздух – пришлось прыгать метров с полутора. Дымный ветер морозом обжёг лицо. Земляне странные люди, факт. Выстроили столицу в холодной зоне, да ещё и продувают по ночам – околеешь. Сарассан большой город, тридцать миллионов, и все недовольны климатом. Лет пятьсот назад здесь стоял древний мегаполис, историки считают, там было жарко. Хрен теперь разберёшь, терраформирование – это вам не шутки.
Датчики на дверях горели ночным красным. Я поднял воротник куртки, точно солдат в моём родном мире перед сигналом к атаке, набрал комбинацию цифр. На Домерге отличные доспехи – торгуют со всеми колониями.
– Офис Сида Леттеры.
Датчик зашуршал, переваривая – повышенные меры безопасности, полное сканирование. Сид сейчас смотрит на голограмму, досадливо щурится и думает, что посетитель ему явно ни к чему. Ну, так и есть. Датчик плюнул в меня искрами, засветился багрянцем. «Отказ визита. Повторяю: отказ визита. Благодарим за внимание».
Отказ, значит. Я вытащил из кармана заветную карточку – сколько сил убил, чтобы её достать! – и сунул прямо в визор. Датчик натужно закряхтел. Менторы запрещали мне говорить другим детям, что у электроники есть голоса, но ведь я их слышал. Скрежет, шорох, очередной плевок – зелёный! Слопал карточку, дорогой папа? «Визит разрешён».