Как он только что сделал это?
Он слегка повернул голову.
— Что-нибудь критическое?
— Не думаю, — ответила я, все еще ошеломленная. Возможно, для человека или смертного это было бы критично, но, к счастью, на моей стороне была генетика бессмертных.
Хьюго выпрямился, а потом напрягся. В его ладонях загорелся свет, и он приготовился к атаке.
Разай добавил:
— Оставайся на месте, детектив. Все быстро закончится.
— Куда я пойду?
Свет Хьюго вспыхнул словно чертов солнечный луч. Разай бросился прямо на него, но каким-то образом это его не задело.
Хьюго попятился назад, когда Разай ударил его ладонью по уху. За резким треском последовал сдавленный крик и брызги крови. Это говорило о том, что барабанная перепонка только что трагически покинула левую часть сцены. Хьюго схватился за голову и упал на колени.
Второй прихвостень, тот самый, которого я встретила в коридоре возле кабинета Клэйва, нанес удар огненным зарядом. Разай легко увернулся и ударил кулаком в живот мужчины. Другая его рука взметнулась вверх и снова ударила ладонью по носу.
Парень врезался в стену и сполз на землю, кровь уже заливала его рот и подбородок. А его глаза закатились назад.
Коул выглядел неважно. Кажется, он врезался головой в камень, но это не помешало ему призвать свою силу. Из его руки вырвалось белое пламя.
Профессор поймал пылающий кулак Коула, направленный в его голову и вывернул. Коул закричал, когда его запястье хрустнуло. Огонь померк, а затем Разай двумя костяшками пальцев ударил Коула в висок.
Коул обмяк и рухнул на землю.
Весь бой занял меньше десяти секунд. Десять гребаных секунд. Все было быстро и точно. Злобно и эффективно. Разая даже ни разу не ударили. Это больше напомнило жестокую хореографию.
Разай разгладил рубашку. Кровь забрызгала его загорелую кожу и светлые волосы, но профессор даже не запыхался. Когда Коул попытался подняться, Разай грубо схватил его за челюсть, заставив посмотреть вверх. Из обычно озорных глаз на него смотрел стальной воин.
Непреклонный.
Безжалостный.
В моем животе образовалась болезненная пустота.
Глава 45
Напряженным голосом от тихой ярости, он сказал:
— Я знаю, что ты сын своего отца, Коул, но он хотя бы знает, как пытать, не оставляя за собой таких грязных следов. У тебя же никогда не было его таланта контролировать психопатические порывы, верно?
Он изобразил притворное сочувствие и вытащил маленький нож. Лезвие впилось в щеку Коула, как в масло. Коул ахнул, закатив глаза и извиваясь.
— Там, откуда я родом, — сказал Разай ровным, даже непринужденным тоном, поворачивая свой клинок то в одну, то в другую сторону, — мы помним древние обычаи. Мы помним о чести истинного возмездия.
Коул хныкал и задыхался, но не вымолвил ни слова. Почему он не сопротивлялся? Он просто… сидел, пока Разай разрезал ему лицо.
Разай повернул челюсть Коула влево, затем вправо, изучая свою чудовищную работу, как художник изучает картину.
— Это исчезнет, когда ты заслужишь. Только если заслужишь. Как по мне, так это подходит для таких, как ты. Наслаждайся путем труса, Коул Хайленд. Когда у тебя появятся вопросы, я уверен, ты найдешь способ найти меня.
Разай отшвырнул Коула, как кусок мусора. А потом этот ужасающий, прекрасный воин склонился передо мной. Он осмотрел мое тело, сжимая челюсти от ярости при виде моих синяков, крови и ран на ногах.
Он произнес мое имя одними губами. Мое настоящее. Не произнося его вслух, чтобы остальные его не услышали.
Мое лицо уже было мокрым от слез и пота — опять же, первый день пыток и все такое. Но мягкость в его взгляде… боль, которую он испытывал, глядя на меня…
На глаза навернулись новые слезы. На этот раз по другой причине.
«Он всего лишь человек, — поняла я, наблюдая, как его крепкие руки перерезают веревку и развязывает узлы, удерживающие меня на месте. — Он не сражался как обычный человек. Он сражался так, как, по моим представлениям, сражались бы боги…»
— Разай? — спросила я, не в силах говорить громче шепота.
Удерживающая мои ноги веревка ослабла, а затем и вовсе распалась.
— Клинок пока придется оставить. Если я его вытащу, ты потеряешь много крови, даже для бессмертного. У меня есть человек, который может помочь.
— Просто… отвези меня в больницу. Но ты… ты в порядке?