— Нет, — ответил он. — Даже те, кто приобретает чары, все равно хотят сохранить это в тайне. Они стараются как можно чаще существовать без магов. Это натянутые отношения. Ангелы жаждут власти магов и в то же время обижаются на них за то, что у них есть то, чего они хотят. Я подхожу к этому по-другому. — его рука скользнула по моему животу, нежно поглаживая.
— Как это? — спросила я, с трудом сглотнув. Я просто притворялась, что он меня не трогал. Вот и все.
— Хм, — сказал он, размышляя. — На самом деле все просто. Ты подходишь к ним так, будто они тебе ровня. Потому что… так оно и есть. Ты относишься к ним с уважением. Уважение и скромность помогают пройти долгий путь.
Я ухмыльнулась.
— Скромность — это не то, как бы я охарактеризовала тебя.
— Черт. Ты меня поймала, — проворчал он в ответ, поглаживая мою талию. — Тебе стоит поскорее с ней познакомиться.
Я тяжело сглотнула и закрыла глаза.
— С кем?
— С магом. Она мой старый друг, и именно тот человек, которого ты захочешь иметь на своей стороне.
— Хорошо, — согласилась я. — Я бы, наверное, все равно хотела поблагодарить ее за…
У меня перехватило дыхание, когда его пальцы широко раздвинулись, и этот простой жест перевернул все мои внутренности.
— Что это было? — невинно спросил Разай.
— Ничего. Ничего! Просто… эм… — «скажи что-нибудь, Грэй. Что-нибудь. Хоть что-то».
— Так красноречиво. — его грудь прижалась к моей спине, губы нависли над моим ухом, обдавая теплым дыханием мою шею. — Знаешь, ты разговариваешь во сне.
— Нет! — конечно, да, но единственной реакцией, которую я могла сейчас придумать, было отрицание.
Его усмешка была греховной, она заставляла меня таять, как шоколад.
— Ты тоже очень честная, Грэй. Иногда ты просто бормотала чепуху. Но одно имя ты называла чаще всего. Сможешь угадать, чье именно?
— Наверное, Азра. Я скучаю по тому, как она готовит кофе, — отчаянно затараторила я.
Разай поцеловал меня в шею. И вдохнул.
Тем временем мой мозг был занят тем, что взрывал бомбы и фейерверки, наполовину потому, что я была чертовски взволнована, а наполовину потому, что я была в ярости от того, что не хотела, чтобы он останавливался.
Он прошептал:
— Боги, мне нравится, когда ты так дрожишь. И для протокола, это было мое имя. Но, думаю, ты уже догадалась. — его губы накрыли мой пульс. Его горячий язык ласкал мою кожу, пробуя ее на вкус.
Я выгнулась, и его пальцы сжались на моей талии.
— Вот так, любимая, — промурлыкал он.
Когда он впился в меня зубами, мое плечо опустилось еще ниже, предоставляя ему больше доступа. Я хотела этого. Хотела, чтобы он прикасался ко мне и доставлял мне удовольствие. Я, черт возьми, жаждала этого.
— Разай…
— Я знаю, любимая. Знаю. Я дам тебе то, что ты хочешь. — его прикосновения спустились ниже, палец провел по поясу больничного халата. И только когда я подалась бедрами навстречу ему, он нырнул под него.
И снова я не остановила его, хотя по всем признакам должна была этого хотеть. Вместо этого перекатилась на спину и развела колени. Его мгновенное удивление стало той возможностью, которая была мне необходима, чтобы обхватить его шею и притянуть его дразнящую улыбку к своим губам.
Фейерверки и взрывы стали беспорядочными. Моя голова превратилась в раскаленную кашу, когда Разай поцеловал меня, как воин, занимающийся любовью. Во всем чувствовалась сила, смягченная агонией. Словно он с каждым прикосновением проникал все глубже в мою душу и жаждал каждого вкуса.
Пока мы целовались, погружаясь в бездумный кайф, он скользил средними пальцами вверх и вниз по моей сердцевине. Дразня. Наслаждаясь каждым моим вздохом. Наконец он скользнул пальцами внутрь меня и простонал:
— Черт возьми, твое тело тоже очень честное, не так ли?
Прижаться к нему — единственное, что я могла сделать. Единственное, что могло удержать меня от потери рассудка, когда я крутила бедрами, насаживаясь на его пальцы. То, как он заполнял меня даже сейчас, то, как он гладил меня изнутри… все это заставляло меня дрожать и задыхаться.
Я неуклюже искала его пуговицу и молнию.
Но Разай приказал:
— Посмотри на меня.
Впервые я действительно это сделала. Его изумрудные глаза вцепились в самую душу и заставили мои руки успокоиться.
Он сказал:
— У нас есть все время в мире. Пока что все, что тебе нужно, — это держать эти великолепные ножки раздвинутыми, пока я не торопясь заставлю тебя кончить.