Это пугало меня больше, чем все остальное, что я видела сегодня. Казалось, я видела его настоящее лицо. Его истинную сущность.
И он был сломан. Гораздо сильнее, чем я могла себе представить.
Он отступил назад в темноту.
— Разай… — взмолилась я, подавшись вперед.
— Прости, Грэй. Не так я все планировал. — он переместил вес Азры, чтобы держать ее обеими руки.
Что он сделал?
Когда он повернулся ко мне спиной, я все поняла.
Он не мог. Не мог. Этого не может быть!
Разай вытянул руку с Азрой за пределы крыши здания.
И отпустил ее.
Я успела добежать до того, как она начала падать. Бетонный выступ врезался мне в живот, когда я потянулась за ней. Мои пальцы коснулись ее волос, но было бы легче поймать солнечный свет в ураган.
Вот и все.
Это был конец.
Моя лучшая подруга, моя сестра, падала вниз.
Времени на раздумья не осталось.
Я не стала размышлять о собственной судьбе.
Моя сестра вот-вот умрет, а я не хотела жить в этом мире без нее.
Я запрыгнула на карниз.
А затем спрыгнула.
Я не смогла расслышать крик Разая из-за ветра в ушах.
Мое тело наклонилось вниз, руки вытянулись вперед, а ноги сжались вместе. Я вцепилась в куртку Азры и поймала ее за талию.
И вот земля приближалась к нам. Жить оставалось считанные секунды. Мир превратился в пустой гул. Как будто он кричал и для нас.
Я закрыла глаза и заглянула вглубь себя.
Часть моей магии, которая находилась глубоко во мне, встретила меня с распростертыми объятиями. Ощущения были чужими, да и зелье еще немного действовало.
Это была та часть, на которую я не смела даже смотреть или думать о ней. Мертвая часть моей души из другой жизни. Еще одна Грэй Уайлдер из другой жизни.
Моя грудь тяжело вздымалась от нетронутой силы. Позвоночник и плечи горели и разрывались.
Я сделала то, что поклялась себе, своей матери и всем богам никогда не делать.
Я призвала свои крылья.
Глава 59
Они струились из меня, каждое перышко — нить кристаллической магии, которая никогда не забывала, как парить, даже если я пыталась заставить ее это делать.
Я крепче прижала Азу к себе, когда мы начали снижаться. Мои крылья расправились, легко преодолевая деревья и повороты. Неведомое до этого чувство восторга сделало меня невесомой.
Блаженство. Это было чистое, совершенное блаженство.
Но ненадолго. Нельзя было терять временя. Я мягко приземлилась на траву. Пора убрать крылья и…
Их глубокий блеск мерцал у меня на периферии зрения.
Я совершила ошибку, посмотрев на них.
Вы когда-нибудь задумывались, что выглядите не так, как чувствуете? Как будто ваше тело, лицо или выражение лица не отражают вас самих?
В тот момент я поняла, что лишилась целой части себя. Как будто все эти годы я ходила с чужим лицом.
Это плохая аналогия. Но сейчас я не могла придумать лучшего способа сказать это.
Дрожащим пальцем я погладила перо. У основания оно было нежно-белым, затем переходило в серый цвет, а на кончике становилось все глубже и глубже, приобретая цвет грозовых туч.
— Поэтому ты назвала меня так, мама? — спросила я, поглаживая ее черные волосы, влажные после душа. От нее пахло мылом и духами. — Из-за моих крыльев?
Она улыбнулась, усаживая меня к себе на колени.
— У тебя не было крыльев в детстве.
Мои глаза расширились.
— Тогда откуда ты знала, что у меня будут серые крылья?
Ее смех был похож на теплую карамель. Успокаивающий и сладкий.
— Я не знала этого, Голубка, клянусь! Я понятия не имела! — она ущипнула меня за щеку, пока я не засмеялась.
Ее улыбка померкла, и я поняла, что она стала очень серьезной. Она продолжила:
— Я назвала тебя в честь твоей природы. Ты существуешь, потому что два человека нарушили правила и полюбили друг друга. Одна сторона отмечена ночным небом. Другая — сиянием солнца. Но жизнь не бывает только черной или только белой. Большая часть жизни — это нечто среднее.
— Как я? — подсказала я.
— Именно как ты.
— Враги, — осторожно сказала я, возвращаясь к той части, которую было труднее всего понять. — Ты назвала их врагами. Демоны и Божественные. Это не имеет смысла.
— Потому что, мы не должны быть врагами, правда?
Я покачала головой. Она повторяла мне это снова, снова и снова. Я знала это наизусть.
— Потому что внутри мы все одинаковые, верно?
Мамины глаза заблестели. Она ответила:
— Да. Мы все одинаковые, Голубка. Помни об этом, даже когда в это трудно поверить. Особенно когда трудно. Именно тогда это важнее всего помнить. Хорошо?