— Бомбе? — прорычала Азра.
— Я кинула бомбу, — подтвердила я.
— Ты?
— Мне нравятся женщины, которые играют грязно, детектив, — промурлыкал он. Почему-то это прозвучало как угроза.
Азра развернулась, прикрывая меня руками. Она не понимала, но инстинкты подсказывали ей, что мы с Разаем больше не на одной стороне.
— Что ты с ней сделал?
Разай закинул ноги на стол и ухмыльнулся.
— Садись, Грэй.
— Пошел ты.
— Где твои манеры, — проворчал он.
— Манеры? — казалось, из моего носа вырывался пар, настолько я была зла. Обойдя Азру, чтобы прикрыть ее, я выстрелила в ответ: У меня были хорошие манеры, прежде чем ты солгал мне! До того, как ты у…
Он поднял подбородок, вздернув одну бровь, подбадривая меня.
Рассказ о том, что он сделал, в присутствии Азры, подвергало ее еще большей опасности. Может, если он будет знать, о неведении Азры, то оставит ее в покое.
— До того, как ты меня поцеловал, — осторожно поправила я.
— Неплохая отмазка. — он прикусил губу, борясь со смехом.
— Нет, это…
— А я-то думал, что тебя больше злит тот факт, что я убил Бенджамина Кастиля. Возможно, тебе стоит пересмотреть свои приоритеты, Грэй.
Комната задрожала от гнева Азры. Он практически скользил по моей коже. Низким, убийственным тоном она потребовала:
— Он что?
Я вздохнула.
— Азра, думаю, мне нужен кофеин. Это будет долгая, долгая ночь.
Глава 63
Я залпом выпила кофе, приготовленный Азрой. Напротив меня сидел Разай и печатал что-то в своем телефоне, насвистывая веселую мелодию.
Теперь Азра знала один секрет. Разай все еще мог решить, что Азра знает слишком много, и устранить ее. Но я не теряла надежды. Может быть, если я буду сотрудничать с ним, он ее пощадит.
Может быть. Я должна была рискнуть.
Она все еще не знала, что Разай — демон, что он использовал ее образ, чтобы инсценировать ее смерть, что он знал о том, что я — полудемон, и что он мельком видел степень моей истинной силы.
Она придет в бешенство.
Но я все еще была в замешательстве. Почему я все еще дышала, а не висела на здании университета? К чему все эти ухищрения и фокусы? И почему мы сидели здесь, словно обедали и сплетничали о церкви?
Ну, не я. Ни Клэйв, ни Азра. Разай был единственным, кто излучал такую напускную беззаботность. И, как я знала, он обычно занимал всю комнату.
Я поставила чашку и скрестила руки.
— Мне нужны объяснения. Начни с самого начала всей этой катастрофы. Расскажи, почему ты убил Бенджамина и почему нанял меня, чтобы я тебя выследила.
Сзади раздалось низкое кошачье рычание. Звук вибрировал в моем кресле, злобный и глубокий.
«Она очень злилась».
— Вообще-то я начну немного раньше, — ответил Разай, полностью игнорируя Азру. — Я не стану притворяться, что моя история не в центре данных событий, поэтому буду с тобой откровенен, Грэй.
— Мне нравится слушать откровения.
— Правда? Помню, я несколько раз был с тобой очень, очень откровенен, — сказал он, глядя исподлобья.
— Прости. Не могу вспомнить.
— С удовольствием напомню тебе.
От прилива жара в животе меня только затошнило. Очевидно, моя киска медленно соображала. «Убийцы нас не возбуждают».
— Трахни себя кактусом, лживое дерьмо.
— Дети, — прорычала Азра. Отчетливый звук трескающегося дерева и последовавшие за ним недовольные проклятия подсказали мне, что она забыла о своих когтях, когда вцепилась в столешницу, и, скорее всего, испортила дерево.
Выгнув брови, Разай посмотрел на меня через плечо и пробормотал:
— Она меня пугает. В общем, о моем славном происхождении. Как я уже говорил, моя семья нашла способ изгнать меня с моего законного места, поскольку я угрожал слишком многим.
Клэйв поднял нос.
— Если ты собираешься рассказать ей всю историю, то расскажи ее с большей точностью и меньшим сарказмом.
Разай поправил:
— Поскольку я обладаю редкой и опасной силой демона…
Более глубокая, более разрушительная трещина подсказала мне, что Азра окончательно потеряла самообладание и столешница, скорее всего, раскололась полностью.
«Ну что же, тайна Разая-демона раскрыта».
— …А поскольку моя семья всегда была до смерти напугана тем, как легко я могу их одолеть, мой кузен придумал, как меня изгнать. Редкий момент гениальности для него. Использование семейной неуверенности было неплохим планом, чтобы добиться моего изгнания, но недостаточным. Он купил себе всего два десятилетия.
Я возразила.
— Два десятилетия? По-моему, это довольно неплохо.