— Боги, ты пьянишь, — простонал он мне в губы, а потом эти губы прошлись по моей челюсти и шее.
Я ахнула, когда он впился зубами в мягкую плоть моей шеи. Разай тут же лизнул нежное место, облегчая боль и доставляя еще больше удовольствия.
— Пожалуйста, — взмолилась я, не зная, чего именно хочу от него. Чтобы он продолжал? Чтобы остановился и сжалился надо мной? Чтобы прикоснулся ко мне во всех местах, которые болят?
Я не могла сказать. Я не знала. Важно было лишь то, что он притягивал меня к себе, как гравитация. У меня не было сил, чтобы остановить его, да мне и не хотелось.
— Ты хочешь этого? — спросил он. — Скажи мне.
Шампанское смешалось на наших языках, горячее и сладкое. Его рука опускалась все ниже и ниже, пока не скользнула между моих ног.
— Я чувствую, какая ты мокрая через это кружево. — его слова были словно шелк. — Ты была такой всю ночь, не так ли?
— Откуда мне знать? — мы оба понимали, что ответ будет положительным.
Он прикусил мою нижнюю губу, дразня.
— Твое сердце бешено колотится, любимая. Это нормально?
— Ты слишком много говоришь, — простонала я.
— А твое тело… черт, твое тело просто восхитительно, — продолжал он. — Видишь, как расширяются твои бедра, когда ты садишься на меня? Как изгибаются твои бедра, когда ты сидишь у меня на коленях?
Как ему удалось заставить меня покраснеть в такой ситуации, ума не приложу.
— Если ты продолжишь болтать, мне, вероятно, придется остановиться, Разай. Прекрати.
Его глаза ярко вспыхнули. Вожделение. Решимость. Он притянул меня еще ближе, а когда я попыталась сопротивляться, схватил меня за волосы.
— Не двигайся.
Боль в моих волосах не расстроила меня. Более того, это заставило мою кровь запульсировать еще сильнее. Легкое жжение боли было похоже на блаженство. Даже сквозь дымку похоти я пыталась скрыть, как сильно он влиял на меня. Каждая клеточка моего тела хотела его. Жаждала его.
Капитуляция была чертовски приятной.
Его глаза расширились от понимания.
— Тебе это нравится? Тебе нравится, когда я контролирую тебя?
— Тебя просто заводит звук собственного голоса, не так ли? — я попыталась напустить храброе выражение лица. Пытаясь сохранить те крупицы достоинства, которые у меня еще оставались.
Он крепче сжал мои волосы и шлепнул меня по заднице.
Я вскрикнула и заерзала у него на коленях. Моя кожа горела в том месте, куда опустилась его рука. Все это было чистым наслаждением, и я хотела большего.
Боги. Я хотела, чтобы он был внутри меня.
— Думаю, тебе это нравится, — пробормотал он, потирая ладонью воспаленную кожу.
— Нет, — выдохнула я. «Да», — хотела сказать я. Но как я могла? Я даже не знала, чему сопротивляюсь, и все же не могла заставить себя отступить, как хотела.
Разай отпустил мои волосы и провел большим пальцем по нижней губе.
— Возможно, ты еще не встречала человека, который смог раскрыть в тебе все самое лучшее. — он прижал два пальца к моим зубам. — Соси.
Я не открыла рот, мой разум расплылся от слов. Сосать его пальцы? Какого черта я…
Он снова надавил, и мой рот послушно открылся. Как только мой язык коснулся его плоти, взгляд Разая потемнел от желания.
Он хотел меня.
Ему было также тяжело.
Почему-то этого знания оказалось достаточно, чтобы заставить меня сомкнуть губы вокруг его пальцев. Кого это теперь волнует? Это был не член, но по тому, как он наблюдал за мной, было понятно, что именно этого он и хотел.
— Хорошая девочка, — похвалил он, а затем хмыкнул, когда мои зубы сомкнулись на нем. Разай усмехнулся, увидев мой взгляд. — Ты слишком милая, чтобы вести себя дерзко, но каким-то образом у тебя это получается.
Я прикусила чуть сильнее, и ухмылка исчезла.
— Еще немного, и я трахну тебя на этом диване прямо сейчас, поняла? Мне все равно, если охрана придет нас выгонять. Я просто позволю им смотреть, как я заставляю тебя стонать. Это то, чего ты хочешь? Это тебя заводит?
Я сделал паузу. Холодная, безличная логика напомнила мне, что я не хочу, чтобы незнакомцы смотрели, как меня трахают, и при этом пытались меня выгнать.
Он усмехнулся, когда я отпустила его.
— Так я и думал.
— Ты слишком много говоришь, — повторила я.
— Ах. Ты, что обиделась? Пожалуйста, я практически чувствую, как ты течешь, когда я говорю тебе гадости. Это написано на твоем лице. Даже не пытайся это скрыть.
— Это неправда!
— Ну, может, не все написано на твоем лице, но каждый раз, когда я говорю что-то, что тебя заводит, твои ноги сжимают меня, и ты вжимаешься в меня еще сильнее. Прекрати краснеть, Грэй. Из-за тебя мне очень трудно сдерживаться.