— Так почему же наркотики имеют значение? Все ли жертвы работали с Бенджамином? Или употребляли? Его убили из-за наркотиков? Если ему было наплевать на деньги, то вряд ли кто-то напал на него из-за долга. Проклятье…
— Ты должна поговорить со студентами, — сказал Разай, констатируя очевидное.
— Ни хрена подобного, — проворчала я. — Я попытаюсь придумать неочевидный план действий. Думаю, я смогу заполучить одного из них. — вспомнилось застенчивое лицо Натаниэля. Он наблюдал за мной не просто так, и я подумала, что самое время спросить, почему.
Теперь мне было о чем его расспросить. Может, он был связан с Бенджамином. Или, может, наркотики были отвлекающим маневром и не имели никакого отношения к…
Как только я подумала об этом, моя интуиция отпрянула, словно ругая меня.
Я замерла.
Что, черт возьми, только что сделала моя магия?
Интуиция никогда раньше не реагировала на мои мысли. Только направляла и указывала на место… Неужели мне это просто привиделось?
Любопытствуя, я попытался повторить это. Но безуспешно. Моя интуиция поселилась во мне, как довольный кот, который просто счастлив быть рядом.
Озадаченная, я подумала, что после стольких лет, когда я полагалась на свою силу, моя интуиция атрофировалась. Теперь, когда я стала использовать ее чаще, возможно, точность и надежность постепенно улучшались.
Я могла только надеяться на это. Никто не станет жаловаться, если мои способности улучшатся. Особенно я. И все же меня терзало беспокойство. Мне не нравилось быть в неведении относительно собственной магии. Чтобы отвлечься, я спросила:
— Как ты думаешь, ректор Кастиль знал о Бенджамине?
Разай покачал головой.
— Кастиль считает, что его сын был золотым мальчиком. На первый взгляд, он был таким для всех. Уверен, что он не знал.
— Может быть, мне придется поговорить и с Кастилем.
— Наверное, это мудро, детектив. Охвати всех!
Прошло несколько секунд молчания, и вдруг мне показалось, что я больше не могу игнорировать свой промах.
— Разай, насчет того, что случилось в клубе…
— А что насчет того, что случилось в клубе? — довольное выражение его лица не изменилось.
— Я не хочу, чтобы это повторилось.
Он заявил:
— Тебе нужна безопасность и предсказуемость.
Я моргнула, сбитая с толку.
— Что?
— Тебе нравится контролировать ситуацию. Тебе нравится, когда мир складывается из предсказуемых кусочков, которые ты можешь сложить в красивую картинку. Ты не хочешь удивляться, и все же это приводит тебя в восторг. Ты одновременно хочешь обыденности и жаждешь неизведанного. Мы с тобой противоречим всему, что, по твоему мнению, тебе нужно. Но ты все равно хочешь этого, и это сбивает тебя с толку.
— Меня не так легко раскусить. — мои слова излучали уверенность. Как и должно быть. Он совершенно не понимал меня.
Верно?
Разай рассеянно хмыкнул, а потом добавил:
— Ты действительно приятно удивляешь, детектив. Никогда не думал, что найду кого-то вроде тебя.
— Это странно, слышать такие слова о сотруднике.
— Ты исключение. Трудолюбивая и талантливая. На любителя. Почему это странно признавать?
Я фыркнула.
— Честно? Похоже, ты не очень хорошо знал ни одну из жертв. Тем не менее, ты очень вовлечен в мое расследование и мой успех. Ты относишься к этому делу как к личному, но тебя ничего не связывает ни с одной из жертв. Не знаю, что тебя на самом деле волнует.
— Может быть, я тоже люблю загадки, — добавил он. — Ты права. Меня не слишком волнуют сами жертвы, но покой не для меня, верно? Кампус должен быть в безопасности, и этого достаточно.
Он подстраховывался. Я поиграла шелковым подолом своего халата.
— Тогда почему я так важна?
— Кто сказал, что это так? — поддразнил он, одарив меня лукавой ухмылкой.
Я закатила глаза.
— Просто ответь.
Он вздохнул.
— Ладно. Ты — родственная душа. Чужая в мире богов и смертных. Неудачница без родословной. Не то чтобы Азра не была твоей семьей, но жить отдельно от кровного родства — занятие не для слабонервных. Я не жалуюсь на свою судьбу, Грэй. Я говорю, что рядом с тобой я могу быть самим собой. — бросив дразнящий взгляд в мою сторону, он добавил: — К тому же я рад, что ты компетентна.
— Для любителя? — уточнила я.
— Само собой.
— Засранец, — пробормотала я, толкнув его в руку.
— Я даже не буду спорить, — сказал он, толкнув меня в ответ.
Я чувствовала себя странно взволнованной. На грани. Фактически, я была готова сорваться с края. Возможно, к мучительной и неопределенной смерти.