Ползет, дрожа в порхающем старанье
.
Ни в Библии» ни в Ведах, ни в Коране,
Прочти хоть вперемешку, хоть подряд,
О том, как богом стать не говорят!
Спи, божий раб, гноя свой дух в нирване,
Всей жизнью растворяйся в божестве,
Как время в догорающей листве,
Тебе не отыскать свое начало.
А я хочу приблизить вечный миг,
В котором смысл бессмертия встречают,
Хотя бы те, кто жизнь умом постиг.
11.2
Хотя бы те, кто жизнь умом постиг,
Войдут в мой мир, как входят в дом с работы:
Смыв пот и пыль, достанут хлеб и ноты,
И станет жизнью мой наивный стих.
Желанъя духа, в сущности, просты:
Пространство, время: час-другой свободы -
И возведет он мировые своды
Невиданной доныне красоты.
Но в дефиците время и пространство,
Покуда правят жизнью кнут и чванство,
Покуда в страхе разум и язык.
Я долго верил – лучший час наступит,
Потом увидел – скоро стану трупом,
И понял: каждый миг равно велик.
11.3
Я понял: каждый миг равновелик
Идее – он живет в ее масштабе:
Там смех и слезы, и сверканье сабель,
И черный айсберг нераскрытых книг.
Я издаю в сердцах звериный рык,
Когда держу в руках мгновений табель,
И понимаю, как себя ограбил -
К чему стремился! И чего достиг?..
Спасут ли душу все мои тетради,
Где я не зря мгновения истратил,
Где мне не стыдно самого себя?
Что на весах бессмертья перетянет?
Мечта равна, о будущем скорбя,
Тому, чем в результате жизни станет.
11.4
Тому, чем в результате жизни станет
То слово, что ты лично произнес,
И будет равен мировой твой взнос -
Твой вклад в Единый Разум мирозданья.
Клещами впились просьбы и заданья,
Сопит долгов высокомерный нос…
Но, чтобы личность приняли всерьез,
Она должна отвергнуть плату дани.
Мой стих не дань, не плата за постой -
Мир без меня зиял бы пустотой
В том месте, где сейчас мои страданья.
Смешна самонадеянность моя,
Но явная бесплодность бытия
Сознание всего страшнее ранит.
11.5
Сознание всего страшнее ранит
Бессилие пред властью внешних сил.
Как пламя злости их я ни гасил,
Они терзают мир мой, как пираньи.
Безличные бессмертные тираны -
Незримые вселенские часы.
Шаг стрелки – равнодушный взмах косы
С лица Земли неслышно нас стирает.
А я слежу за стрелками эпох!
Не слышен им ни окрик мой, ни вздох-
Свежуют время лезвия мгновений,
Накрыты поминальные столы,
В молчанье отразился откровеньем
Грядущей пустоты безликий лик.
11.6
Грядущей пустоты безликий лик
Умрет, когда найдет коса на камень.
С открытым сердцем, с чистыми руками
Я говорю с грядущим напрямик -
Я лгать и притворяться не привык:
Хочу в лицо вас видеть за веками,
Чтоб, в измеренье духа проникая,
Никто друг перед другом не поник.
Вне времени – там все равновысоки,
Мудры, добры, могучи, яснооки -
Из них Единый Разум и возник.
А мне б сдружиться с грешными, с живыми,
Но в сердце бьет сомнение навылет:
Неужто я – всего лишь, бледный блик?
11.7
Неужто я – всего лишь, бледный блик
Раздутых: самомнением фантазий?
Неужто я паду слезою наземь,
Чтоб стать неотделимым от земли?
Хотя б щепотку соли наскребли
Из вековой окаменевшей грязи,
В которую я был когда-то вмазан:
Мы – соль земли и в соре, и в пыли!
А соль земли, естественно, не сахар
Об этом знают землекоп и пахарь,
Не зря ж на небе проступила соль,
Как кровь сквозь бинт с еще горячей раны,
Скрипит в оси вселенной колесо
На мирозданья пламенном экране.
11.8
На мирозданья пламенном экране
Я вижу бытия мгновенный срез!
Что с нами будет, было, то, что есть,
И видеть никогда не перестану.
То станет жизнью поздно или рано,
Что на весах души имеет вес!
И мудрый зверь, и говорящий лес.
И антимир, и сказочные страны.
А будущее смотрит из окна.
Из прошлого к нему ведет стена -
И по стене я лезу без страховки.
Быть может, страх мою уморит прыть?
Но на экране кадр иной концовки:
Гордыню духа смертью не смирить.
11.9
Гордыню духа смертью не смирить,
Он знает: не смирённый дух бессмертен.
В толпе лишь не смирившийся заметен,
Как на стволе крик содранной коры.
Чтоб не пришлось потом себя коритъ
За трусость, слепоту, покорность плети,
Ищу в себе успокоенья сети,
Чтоб вовремя коварство их раскрыть;