В своем первом обращении к народу Николай Александрович возвестил, что "отныне Он, проникшись заветами усопшего родителя своего, приемлет священный обет пред лицом Всевышнего всегда иметь единой целью мирное преуспеяние, могущество и славу дорогой России и устроение счастья всех Его верноподданных".
В обращении к иностранным государствам Николай II заявлял, что "посвятит все свои заботы развитию внутреннего благосостояния России и ни в чем не уклонится от вполне миролюбивой, твердой и прямодушной политики, столь мощно содействовавшей всеобщему успокоению, причем Россия будет по‑прежнему усматривать в уважении права и законного порядка наилучший залог безопасности государства".
Николай Александрович был суеверен и боялся зловещих предзнаменований. Он словно всегда знал о том что его царствование закончится трагедией. Эдвард Радзинский в книге о Распутине так говорит о царе: "С детства он молчалив, замкнут. Мистическое чувство – предопределенность несчастья – жило в юноше. Указанием на ужасное будущее Николай считал саму дату своего рождения – он был рожден "в день Иова Многострадального".
И как доказательство справедливости его предчувствий была кровь пролившаяся в день главного события его жизни – коронации, когда ему были вручены, яко верховному правителю, судьбы народов обширной империи. Давка на Ходынском поле обернулась многочисленными жертвами. И это весьма плохо подействовало на нового императора. В свое время подобное же произошло в день коронации французского короля Людовика XVI, который кончил свою жизнь на гильотине.
Образцом правителя для Николая II был царь Алексей Михайлович, бережно хранивший традиции старины. Однако время, в которое выпало царствовать Николаю II, сильно отличалось от эпохи первых Романовых. Значительная часть правящего слоя и интеллигенции отвергает путь следования российским традициям и идеалам, многие из которых они считают отжившими и невежественными. Не признается право России на собственный путь. Делаются попытки навязать ей чужую модель развития – либо западноевропейского либерализма, либо западноевропейского марксизма.
Трагедия жизни Николая II состояла в неразрешимом противоречии между его глубочайшим убеждением хранить основы и традиции России и попытками значительной части образованных слоев страны разрушить их.
Речь шла не только о сохранении традиционных форм управления страной, а о спасении русской национальной культуры, которая, как он чувствовал, была в смертельной опасности. Всю свою жизнь Николай II чувствовал на себе психологическое давление этих объединившихся враждебных российской культуре сил. Как видно из его дневников и переписки, все это причиняло ему страшные моральные страдания. Твердая убежденность хранить основы и традиции России в сочетании с чувством глубокой ответственности за ее судьбу делала императора Николая II подвижником идеи, за которую он отдал свою жизнь.
Что говорили о Николае II современники и потомки
"Вера в Бога и в свой долг Царского служения, – пишет историк С. С. Ольденбург, – были основой всех взглядов императора Николая II. Он считал, что ответственность за судьбы России лежит на нем, что он отвечает за них перед Престолом Всевышнего. Другие могут советовать, другие могут Ему мешать, но ответ за Россию перед Богом лежит на нем. Из этого вытекало и отношение к ограничению власти – которое Он считал переложением ответственности на других, не призванных, и к отдельным министрам, претендовавших, по Его мнению, на слишком большое влияние в государстве. "Они напортят – а отвечать мне". Воспитатель наследника Престола Жильяр отмечал сдержанность и самообладание Николая Александровича, его умение управлять своими чувствами. Даже по отношению к неприятным для него людям император старался держать себя как можно корректней. Однажды министр иностранных дел С. Д. Сазонов высказал свое удивление по поводу спокойной реакции императора в отношении малопривлекательного в нравственном отношении человека, отсутствия всякого личного раздражения к нему. И вот что сказал ему император: "Эту струну личного раздражения мне удалось уже давно заставить в себе совершенно замолкнуть. Раздражительностью ничему не поможешь, да к тому же от меня резкое слово звучало бы обиднее, чем от кого‑нибудь другого".
"Что бы ни происходило в душе Государя, – вспоминает С. Д. Сазонов, – он никогда не менялся в своих отношениях к окружающим его лицам. Мне пришлось видеть его близко в минуту страшной тревоги за жизнь единственного сына, на котором сосредоточивалась вся его нежность, и, кроме некоторой молчаливости и еще большей сдержанности, в нем ничем не сказывались пережитые им страдания". "Во внешности Николая II, – писала жена английского посла Бьюкенена, – было истинное благородство и обаяние, которое, по всей вероятности, скорей таилось в его серьезных, голубых глазах, чем в живости и веселости характера".
Характеризуя личность Николая II, немецкий дипломат граф Рекс считал царя человеком духовно одаренным, благородного образа мыслей, осмотрительным и тактичным. "Его манеры, – писал дипломат, – настолько скромны и он так мало проявляет внешней решимости, что легко прийти к выводу об отсутствии у него сильной воли; но люди, его окружающие, заверяют, что у него весьма определенная воля, которую он умеет проводить в жизнь самым спокойным образом".
"Царь с не царственным обликом, застенчивый, малорослый – он неуютно чувствовал себя на балах, на заседаниях правительства, в обществе царедворцев и министров, – говорит Эдвард Радзинский, – где (как ему казалось) его все время сравнивали с умершим гигантом‑отцом. Насколько было радостней ему с простыми людьми – в атмосфере обожания, преклонения…"
Царь и Распутин
Радзинский в своей книге "Распутин: жизнь и смерть" раскрывает отношения царской семьи со святыми и юродивыми, которых Александра Федоровна и Николай Александрович всячески привечали при своем дворе. И главной фигурой среди них был "святой черт" Гришка Распутин.
К концу 1916 года положение правящей в России династии Романовых стало катастрофическим. И эту катастрофу чувствовали многие сторонники царизма. Авторитет царской семьи стремительно падал во многих слоя общества. И падение этого авторитета прежде всего было связано с личностью Распутина.
Распутин – один из самых популярных мифов массовой культуры 20‑го века. Этот человек – простой мужик, необразованный, грубый, распутный – сумел так очаровать царственную чету – что она верила каждому его слову и внимала его советам в делах управления государством и, главное, в делах военных.
История российской монархии являет нам примеры многих фаворитов, что вмешивались в дела государства, благодаря близости к царям. Фаворитизм – явление стандартное для монархического правления. Но такого фаворита ещё не было ни у одного императора и ни у одной императрицы. Распутин был одним из руководителей скандальной секты "хлыстов". Их называли в народе вначале "христами", но принятый в секте обряд самобичевания – хлестанья прутьями и жгутами (восходящий к языческим временам, но причудливо соединившийся с евангельским бичеванием Христа) дал секте новое название – "хлысты". Сами они называли себя "Божьими людьми", позднее – "христоверами". Они подготавливали души для прихода Святого Духа через беспредельный разврат. Отказ от плотской жизни в семье в некоторых хлыстовских сектах выливался в беспорядочные половые связи между членами секты – "свальный грех". Это происходило на "радении" – главном хлыстовском обряде. Грехом гнать грех – главное хлыстовское откровение.
Эта секта появилась в России ещё во времена Петра и была запрещена официальной церковью. Однако в начале 20‑го века членами секты "хлыстов" стали многие аристократы и "хлыстовство" переместилось из мужицких хижин в аристократические салоны Петербурга. Вмешательство Распутина в дела страны, по его совету смещались и назначались министры, привело Российскую империю к острому правительственному кризису. Попытку ликвидировать этот "кризис верхов" и спасти монархию сделали люди близкие ко двору, не революционеры, а аристократы. И это является главным доказательством непопулярности правительства Николая П.