Ещё чем отличался Макс от своих друзей ― он был единственный среди них, кто работал. Правда, работёнка у него была непыльная. Он числился водителем в компании отца Алины. Фактически же ему поручали особые, неформальные, часто носящие конфиденциальный характер, задания. Никто, кроме владельца фирмы, Антона Кирилловича Столетова, не знал и даже не догадывался, что этот брутальный разухабистый мачо всего несколько лет назад корпел над диссертацией по экономике и свободно владеет тремя языками. Так как денег это не приносит, он бросил аспирантуру, чтобы с головой окунуться в прожигание жизни.
Первое время Макс занимался какими-то не вполне легальными делами со своими друзьями по двору, в котором жил, но быстро понял, что долго на этом не протянуть, и вовремя ушёл в сторону. Попав в компанию Алины, он нашёл себе и работу, и времяпрепровождение по душе. Однако, долго так продолжаться не могло, и в одно прекрасное утро, после очередного скандала в ночном клубе, у Макса состоялся судьбоносный разговор со своим шефом и, по совместительству, отцом девушки. Беседа велась без надрыва и крика, речь шла о серьёзных вещах.
– Долго вы собираетесь куролесить? Может, пора взяться за голову?
– Да я вроде только недавно её отпустил на свободу, назад пока не тянет.
– Об этом позже, я пока о другом. Не пора ли вам с Алиной как-то упорядочить свои отношения?
– Антон Кириллович, извините, я понимаю, вам неприятно это слышать, но нам нечего приводить в порядок. Нет никаких отношений. Я просто даю ей то, что она хочет. Никаких планов в отношении меня у неё нет, как и у меня в отношении неё.
С самого начала разговора Столетов ходил по кабинету от стола к двери и обратно, нервно засунув руки в карманы своего костюма «от-кутюр». Последняя фраза Макса действительно его задела, но он сдержался.
– А если такие планы появятся? Что тогда?
– У кого появятся, у Алины? Не думаю. Но если появятся, тогда и будем думать.
– Ну, этого мы ещё долго ждать будем. А вот у меня могут появиться, и я привык не дожидаться ситуации, а создавать её. Станешь совладельцем компании, сможешь попробовать реализовать идеи, которые у тебя были, когда ты в аспирантуре штаны протирал. А, как тебе такая перспектива?
Неожиданный поворот несколько озадачил Макса. Вряд ли банальная драка в публичном месте могла привести солидного человека, хозяина большой компании, к подобным мыслям. Произошло что-то более серьёзное, решил Макс.
– Только не говори, что ты об этом не думал, не поверю.
– Антон Кириллович, что случилось?
– Молодец, соображаешь. Да, случилось.
Столетов достал из сейфа небольшую синюю папку с документами и бросил её на стол перед Максом.
– На вот, ознакомься. Можешь не торопиться, других дел у меня сейчас нет.
Уже на третьей странице Макс понял, чем так напугала хозяина эта папка. Но тем не менее, он внимательно дочитал до конца, уж больно интересные факты и цифры там приводились. Закончив, он закрыл папку и отодвинул её от себя.
– Это правда или подтасовка? Вы своему главбуху давали проверять?
– А что там проверять, считать я и сам умею. А главбух… думаю, большая часть цифр от него и исходит. Ключевые счета я проверил, всё совпадает. Так что… они знают о моей компании даже больше, чем я.
Поделившись висевшей над ним как дамоклов меч, проблемой, Столетов успокоился. Он перестал измерять шагами кабинет, сел в удобное директорское кресло и, позвонив секретарше, попросил два кофе. Коньяк он достал сам, налил две рюмки и махнул рукой Максу, указывая на стул рядом со своим столом.
– Ты понимаешь, что будет дальше?
– Конечно. В ближайшее время вы получите предложение, от которого нельзя будет отказаться, и через пару недель, максимум месяц, компания будет продана за бесценок.
– Ход мыслей правильный, но… мягкий ты слишком. Предложение я уже получил, оформление документов завершится через неделю, а у меня остаются только личные вещи и пара счетов на мелкие расходы.
Секретарша принесла кофе. Столетов, опустошив рюмку, взял в руки чашку и начал помешивать в ней ложечкой.
– Догадываешься, от кого исходит предложение?
Не дотрагиваясь до рюмки ― дело слишком серьёзное ― Макс отхлебнул обжигающий кофе и, поморщившись, кивнул на письменный прибор, стоящий на столе.