Сарнов перевел взгляд на Корелл, и та кивнула в знак подтверждения. Некоторые, особенно коммандер Хаусман, смотрели скептически, но Хонор почувствовала легкое удовлетворение. Идея, может, и была тактической древностью, однако тот факт, что она давно вышла из употребления, в первую очередь означает: хевы ничего подобного не ждут.
«Подвеска» была не более чем примитивным дроном, управляемым с материнского корабля который тащил его за собой силовым лучом на буксире. На каждой было смонтировано по нескольку (обычно по шесть) одноразовых пусковых установок, таких же, как и на ЛАКах. Идея была проста: объединить огневую мощь подвесок и собственных пусковых корабля, чтобы огромное количество снарядов одним залпом проломило защиту противника. Но подвески не использовались флотом в боях уже больше восьмидесяти земных лет, потому что успехи в противоракетной защите сделали их использование неэффективным.
Дело в том, что у старых образцов подвесок не было мощных ускорителей придававших первоначальный импульс ракете, таких как на больших кораблях. Уже на старте ракеты с подвесок начинали отставать, и в конце концов залп расслаивался — к цели подходили две волны ракет, с которыми противоракетная защита расправлялась по отдельности. Если же снизить начальную скорость корабельных ракет, то низкая скорость всего залпа в целом не только дает врагу фору для маневра и развертывания системы РЭП* [радио-электронного противодействия], но и значительно увеличивает время нахождения ракет в зоне эффективного противодействия — что почти сводит на нет возросший вес залпа.
За последнее столетие радиус действия и эффективность противоракетной обороны во много раз увеличились. Ракеты ЛАКов и подвесок практически не могли рассчитывать на прорыв активной защиты, и это было единственной причиной, по которой Адмиралтейство двадцать мантикорских лет назад остановило производство ЛАКов. Кроме того, данные КФМ относительно противоракетной активной защиты флота Народной Республики Хевен, полученные во многом благодаря капитану Хонор Харрингтон, доказывают, что противоракетная защита хевенитов хоть и слабее, но все равно с легкостью справится с ракетами старых подвесок.
Но Комиссия по развитию вооружения, не без противодействия со стороны собственного главы, леди Сони Хэмпхилл, воскресила концепцию подвесок и придала новый мощный импульс к ее развитию. Хэмпхилл считала негодной всю концепцию целиком, признав ее полностью «реакционной», но ее преемник в Комиссии энергично продвигал проект. Хонор никак не могла понять логику, заставлявшую Хэмпхилл возражать. Учитывая ее пристрастие к тактике постоянного наращивания сил и средств, Хонор скорее ожидала, что Кошмариха так и кинется на идею подвесок… если только в сознании леди Сони не стоял знак равенства между «старым» и «заведомо примитивным» вооружением.
Насколько Хонор было известно, возраст идеи не обязательно делал ее непригодной, особенно в сочетании с новыми пусковыми установками, за усовершенствованием которых следила сама Хэмпхилл. Конечно, Хэмпхилл не намеревалась использовать их в комплексе с таким антиквариатом, как подвески. Она искала способ достичь большей эффективности ЛАКов — в рамках стратегического принципа, прозванного ее критиками «Сонькиной сворой». Новые пусковые установки были гораздо дороже, чем традиционные, но остались одноразовыми, что было основным аргументом в противодействии Хэмпхилл «растрате» их на подвески; почему-то затраты совершенно не беспокоили ее, когда дело касалось ЛАКов. Себестоимость строительства одного ЛАКа с новыми пусковыми установками увеличится настолько, что сравняется с четвертью стоимости эсминца, особенно учитывая необходимые усовершенствования в системе ведения огня. Однако Хэмпхилл упорно лоббировала возобновление производства канонерок — и добилась успеха.