Нинок лихорадочно нащупала в кармане фартука ключ от соседского дома. Она ринулась к воротам, но было уже поздно: Глеб Борисович подходил к своему дому.
– Нам конец! – произнесла бабуля, вытирая платком лоб.
– Сейчас он зайдет в дом, и мы будем раскрыты.
– Давай скажем, что Кнопик сам проник в его дом, а мы вообще ничего не знаем.
– Ты же знаешь Бабочку! Его не проведешь. Нужно как-то срочно вызволить Кнопика, пока Глеб Борисович не открыл дом.
Я был достаточно взрослым, чтоб понять, что оладушки на ужин мне сегодня не светят.
Вместо этого мне было велено снова следить за соседским двором сквозь дырку в заборе. План был таков. Нинок бежит к Бабочкину, пока он не успел зайти в дом, где заперт Кнопик, по пути что-то придумывает, чтобы увести Глеба Борисовича в сторону. Моя бабуля забежит тихонько в его двор, откроет дверь и выведет пса. А я должен дунуть в дудку, когда бабушка с Кнопиком вернутся домой, дабы Нина поняла, что операция сворачивается.
– Надеюсь, мой пес там ничего не успел съесть, – сказала на ходу Нинок, передала бабушке ключ и побежала к Бабочкину.
Пока я стоял на посту, Нина наговорила Бабочкину, что в его сарае лежит ее топор, который хозяйка дома забыла ей вернуть.
– Очень срочно нужен! – тараторила Нина Павловна. – Вопрос жизни и смерти, Глеб Борисович.
– Дрова, что ли, рубить собрались? – с недоверием спросил Бабочкин. – Так лето же!
– А мы шашлыки хотим сделать, – выкрутилась Нинок.
– Ох, как хорошо. Спасибо за приглашение. Сегодня обязательно к вам зайдем с художником Аркадием. Принесем что-нибудь вкусное на десерт! – сказал Бабочкин и направился к сараю. Нина бежала за ним.
Они открыли сарай и долго копались в нем.
– Вот же топор, Нина Павловна! – слышался голос Глеба Борисовича.
– Это не мой топор, а мне нужен мой!
Тем временем моя бабушка, как партизан, короткими перебежками добралась до заветной двери. Она долго и нервно ковырялась ключом в замке, потом дверь поддалась, и бабушка скрылась в доме.
Снова послышался голос Бабочкина:
– Нина Павловна, ну нет в этом сарае еще одного топора. Возьмите пока этот.
– Нет, это не мой топор. А мне нужен мой.
– Тогда я не знаю, чем вам и помочь, – вздохнул Глеб Борисович. И добавил: – Пожалуй, я пойду домой, посмотрю в кладовке.
И далее послышался такой невероятный грохот, что я подумал – сарай рушится.
Тишина.
– Нина Павловна, вы целы? – послышался голос Бабочкина.
– Да, почти.
– А зачем вы опрокинули эту полку?
– Нет, вам показалось. Я увидела, что полка падает, и решила ее придержать, но не успела.
– Ха-ха, Нина Павловна, а зеленый вам к лицу!
Тем временем я увидел, как бабушка, держа за ошейник виляющего хвостом Кнопика, покидает соседский двор.
Я что было сил победно дунул в дудку.
Нина Павловна вернулась домой вся с головы до ног в зеленой краске. Оказывается, ей пришлось опрокинуть полку, чтобы задержать Бабочкина в сарае.
Бабушка поджидала сообщницу в кресле и пила отвар пустырника. Я все еще надеялся на оладушки.
– Ну и денек! – сказала бабушка, окинув взглядом зеленую Нину Павловну.
– Да уж! – подтвердила Нинок и села на ступеньку порога.
– Ты случайно не смотрела мультфильм про Шрека? Это такой зеленый человечек, который живет на болотце со своим осликом.
– А почему ты спрашиваешь? – уставшим голосом спросила Нина Павловна.
– А так, просто вспомнила! – ответила бабушка своей зеленой подруге.
– Нужно готовить ужин, – еле шевеля уставшими губами, произнесла Нинок.
– У меня нет сил, – сказала бабушка.
– А нам еще нужно замариновать шашлыки.
– Какие еще шашлыки?
– Обычные. Само собой как-то получилось, что у нас сегодня шашлыки, и Глеб Борисович с художником придут.
– Нина! Я сегодня с утра летела с лестницы, как торпеда, мы не отдыхали днем, у нас было два проникновения со взломом, оладушки не пожарены, внук и пес голодные, ты зеленая, у меня нет сил. Какие могут быть шашлыки?
В общем, скажу вам, я не знаю, откуда русские женщины любых возрастов берут силы, но в этот вечер мне все-таки довелось покушать пышные оладушки. Бабули накрыли стол, и Нина предстала перед гостями лишь с легким зеленым румянцем на лице.
Вечером было вкусно, шумно и смешно.
Гости ни на минуту не замолкали. Я слушал, молчал, смеялся, где нужно, и ел.
На следующее утро после зарядки Нинок вспомнила, что давно не играла на пианино. Она, по-деловому вытирая фартуком руки, подошла к инструменту, села, открыла крышку и уверенно взяла первые ноты. Но вместо расстроенного корявого квакания в воздухе раздался красивый, стройный, звучный аккорд. Она не поверила своим ушам. Взяла другой аккорд – и тут было все порядке. Нина заиграла гамму – фортепиано было идеально настроено.