В годы Великой Отечественной войны Фишера вернули в органы госбезопасности, служил он в Четвертом управлении под началом генерала Судоплатова.
Коротков знал Фишера еще с начала тридцатых годов, когда оба они, еще совсем молодые, были сотрудниками ИНО, правда, тогда они не сблизились, возможно, потому, что Фишер все же лет на шесть старше и был уже членом партии, когда Александр еще выполнял поручения комсомольской ячейки. Зато им несколько раз приходилось тесно сотрудничать во время войны.
В конце ноября 1948 года через несколько европейских стран и Канаду Фишер прибыл в Нью-Йорк по паспорту американского гражданина литовского происхождения Андриса Каютиса. На вокзале «Гранд Сентрал» он сдал вещи в камеру хранения и несколько часов гулял по городу. Убедившись, что не привлекает ничьего внимания, он по телефону-автомату с помощью толстенной справочной книги снял в недорогой гостинице однокомнатный номер, пообещав, что займет его через час. Затем вернулся на вокзал, забрал свои вещи и, уединившись в туалете, из хорошо замаскированного под записную книжку контейнера достал новые документы на имя местного жителя Эмиля Роберта Голдфуса, никогда ранее за пределы США не выезжавшего.
В Нью-Йорке свободный художник-фотограф Голдфус сменил несколько отелей и квартир, пока не поселился окончательно в Бруклине, в доме № 252 по Фултон-стрит возле Бруклинского моста. Здесь он снял квартирку-студию № 505 и кладовку № 509 в конце холла на том же этаже. В этом скромном жилище (оно же — рабочее место художника-фотографа) он прожил шесть лет. Паспорт на имя Каютиса больше нигде и никогда не фигурировал. То был типичный «промежуточный», то есть «одноразовый» документ. Случалось, что прежде чем осесть в конечном месте, нелегал менял таких несколько.
В любой приличной библиотеке сегодня книги о Рудольфе Абеле занимают целую полку, следовательно, нет надобности подробно рассказывать о его деятельности в США и судебном процессе над ним.
В качестве резидента-нелегала «Марк» руководил двумя крупными агентурными сетями. Одна, фактически им же и созданная, включала агентов, обосновавшихся в Калифорнии, а также в Бразилии, Аргентине и Мексике. В их числе была и упоминавшаяся уже «Патрия» — Африка де лас Эрас и ее муж «Боевой» — Джованни Бертони, а также ее бывшая соратница по партизанскому отряду Дмитрия Медведева Симона Кримкер[185], ставшая женой разведчика-нелегала Владимира Гринченко. Эта сеть держала под своим наблюдением и контролем порты всего Тихоокеанского побережья США.
Вторая сеть охватывала порты и базы Атлантического побережья. Видную роль в этой сети играл немецкий коммунист Курт Визель, бывший помощник известного еще по довоенным временам боевика Эрнста Вольвебера, ставшего министром госбезопасности ГДР. В любой момент люди Визеля могли осуществить чувствительную диверсию на любом военном объекте или в стратегически важном порту Восточного побережья.
В 1952 году Фишер сумел легально оформить гражданство США, это вполне надежно обеспечивало его безопасность. Дело в том, что в Соединенных Штатах существует своя специфика проживания для иностранцев, следовательно, и для разведчиков-нелегалов, въехавших в страну через третьи государства с документами, выданными или оформленными в тамошних американских консульствах, а то и поддельными. Их самым опасным врагом является не Федеральное бюро расследований, выполняющее и функции контрразведки, тем более, не местная полиция, а иммиграционные службы, весьма компетентные, имеющие большой опыт выявления иностранцев, незаконно въехавших в страну и подлежащих, в лучшем случае, депортации.
Между Нью-Йорком и Норфолком, возле великих озер и на Западном побережье Фишер оборудовал три ППП — приемо-передаточных пункта, или попросту радиоквартиры.
Надежными помощниками-связниками Фишера (впрочем, они знали его только по псевдониму «Марк») стали супруги, американские граждане Морис («Луис») и Леонтина («Лесли») Коэны («Волонтеры», «Дачники», «Другари»),
Мориса Коэна как возможного агента советской разведки открыл в середине тридцатых годов Яков Голос («Звук»), организовавший в Нью-Йорке Комитет в поддержку республиканской Испании. Именно он направлял в интернациональные бригады основную массу американских добровольцев, благоразумно оформляя им документы на другие фамилии. Двадцатипятилетний Морис Коэн, работавший преподавателем в средней школе (между прочим, к тому же и достаточно известный футболист, которого приглашали несколько профессиональных клубов на постоянные контракты), член компартии США, и был одним из таких добровольцев.
185
В силу семейных обстоятельств детство Симоны прошло в Аргентине, отсюда — свободное владение испанским языком. В годы гражданской войны в Испании она была там в качестве переводчицы при советском военном советнике и уже тогда награждена орденом Красной Звезды.