Планы, что имелись до этого сумасшедшего Сладкограда, все переменились. Не хотелось никаких экскурсий, видов, соборов и вообще какой-либо информации, отвлекающей от подготовки к симпозиуму. Никаких больше проблем, стрессов, полетов на облаках, разборок, полиции. Только доклад. Нельзя ударить в грязь лицом перед коллегами и опозориться на выступлении. Да, надо продумать речь и хорошо бы при этом внешность посолидней. Коровушкин осмотрел доставшуюся от Керка кофту с капюшоном, широченные приспущенные штаны и понял: в таком виде его серьезно не воспримут. "Все, утром в магазин", - решил он. Включил настольную лампу с зеленым абажуром, сел за стол в углу, покрытый зеленым сукном, взял ручку и бумагу, заботливо кем-то здесь приготовленные, и стал писать. Спустя час здоровый сон сморил нашего героя, он положил голову на руки, руки на столешницу, и проспал минут этак сорок. Потом поднялся, разминая затекшие конечности, и плюхнулся в кровать. И что вообще было затевать весь этот цирк с кофе? Спал бы себе сразу спокойно, времени-то еще вагон. Через неопределенное количество часов он вскочил, открыл шторы и принялся снова писать. Где-то в этом промежутке и застала его Кристина.
***
Не буду долго утомлять вас рассказами о том, что делал Коровушкин, когда вернулся на облаке, побывав в гостях у Сабины и вполне довольный произошедшим. Скажу только, что Кристина совсем чуть-чуть помогла ему с докладом, и дело пошло у Димы само, значительно лучше. Девушка же улетела в другую гостиницу, потому как в этой в связи с симпозиумом все номера оказались заняты.
Три дня пролетели как у студента перед экзаменом в сессию, бессонные ночи, наспех прожеванные бутерброды и не важно, что там за окошком - шторы наглухо задернуты. Немытая, закопченная чаем и кофе кружка, какие-то бумаги вперемешку с хлебом и колбасой, заляпанная чем-то футболка, домашний телескоп, торчащий из форточки, шелуха от семечек повсюду и безумные глаза, постоянно что-то ищущие в неимоверном бардаке. Как уж он умудрился навести такой хаос в номере - это уж только ему известно.
Вечером накануне мероприятия Дмитрий долго вертелся перед зеркалом, изображая из себя выступающего на сцене, и сам себе декламировал вслух. Ему вспомнилась непринужденность Красавина. "Вот бы и мне так легко и уверенно держаться, как он!" - мечтал Коровушкин.
И вот оно - утро ответственного дня. Дмитрий Пантелеймонович, разодетый в фиолетовый фрак, желтую рубашку, зеленую бабочку на шее, классические ковбойские джинсы, которые заканчивались молодежными кедами, вышел из номера отеля помытый, надушенный, причесанный, но на лицо слегка помятый бессонными ночами. Некоторое время спустя он оказался в нужном месте в центре города. Пройдя через грязный узкий двор-колодец, Дима увидел надписи над дверью подвальчика маленького неказистого домишки с плоской крышей и всего в один этаж: "Кузница больших умов", "Семинар по недотепству и другие важные жизненные навыки", "Подушки и диваны для тех, кто не спал последнюю тысячу лет".
"О! мне точно туда!" - понял Дмитрий. Так и написано в приглашении: "Каждый на вывеске прочтет то, что прочтет только он".
"Надо спросить вон у той старушки, выходящей из подъезда, что она видит над дверью. Ну вот, я так и знал, по словам бабули, там прием стеклотары, а вон та чумазая кошка наверняка сказала бы, что там рыбные котлеты под маринадом куриных грудок. Значит, я правильно пришел", - рассуждал Коровушкин, подходя к подвалу. Он спустился по видавшим виды ступенькам, толкнул массивную дубовую дверь, украшенную резными кренделями, и оказался в просторном светлом помещении. Встречавший его человек в черной накидке с капюшоном осведомился о надписях над дверью, Дима ответил, и его пропустили.
Солнечные лучи легко проникали сквозь прозрачный купол. Повсюду в больших кадках стояли пальмы, лавровые деревья, лимоны и другие растения. Люстры в виде белых лилий висели на серебряных цепочках на разной высоте. В самом центре круглого фойе журчал фонтан в виде рога изобилия, пол был выложен глянцевыми плитками бежевых тонов. По стенам в серебряных рамах висели художественные полотна в стиле сюрреализм. Пахло сиренью и трюфелями.
В левой части располагался стол со всевозможными яствами. Возле него, понятное дело, и толпились почти все достопочтенные господа волшебники. Дима тоже протиснулся к столу, положил себе в тарелочку несколько бутербродов с форелью и красной икрой, шесть - с разными сортами колбасы, взял ковшичек с жюльеном, пяток маслин, три тарталетки с аппетитными салатиками, одну мидию (на пробу), еще кусочек рулета с рисом и рыбой (он не знал, что этому и название имеется), с любопытством взглянул на сыр с плесенью и лягушачьи острые крылышки, но воздержался, налил себе цветочного чаю и, наконец, посмотрел по сторонам. Выглядело все здесь празднично: вдоль стен на высоких подставках красовались корзины с цветами, и даже шарики воздушные летали то тут, то там.