— Отведи нас в подвал, — потребовал я, — Или хотя бы пальцем покажи, как туда пройти.
Юноша часто закивал, разбрызгивая с лица натекшие на щеки слезы.
— Я покажу, пойдёмте, — он поднялся на ноги и решительно, как мне показалось, вышел в коридор.
Мы с Катей недоуменно переглянулись и пошли следом. Катя на всякий случай проверила на запястье защитный браслет, а я у себя на пальце — атакующее кольцо. В конце короткого коридора оказался лестничный пролет, ведущий вниз.
— Сюда, — коротко сообщил юноша.
Он пошел первым, мы с Катей старались не отставать, хотя ступеньки были освещены еще хуже, чем коридор. Практически полутьма. Спустившись на один пролет, юноша снял со стенки магический светильник и включил его. Стало намного светлее. Он потянул ручку громко заскрипевшей двери.
— Сюда, — повторил он.
Мы очутились в сухом прохладном подвале, заставленном стеллажами с книгами и свитками.
— Здесь есть какое-то верхнее освещение? — спросил я, — А то от твоего светильника сплошное мельтешение.
— Извините, у меня рука дрожит, — объяснился юноша.
— Тогда давай мне твой светильник.
Я забрал у юноши осветительный прибор и поднял повыше над головой.
— Вообще-то нам сюда нельзя пускать посторонних, — спохватился юноша.
— Ну раз уж мы зашли, не выгонять же нас… показывай Сигизмунда.
— Да, вы правы… сюда, пожалуйста, за тем стеллажом.
За стеллажом обнаружился стол с настольной лампой и сидящий за столом старичок, уткнувшийся остекленелым взглядом в лежащую на столе открытую книгу. Старичок был мертвенно бледен и неподвижен.
— Давно он так сидит?
— Не знаю. Наверное, со вчерашнего вечера, — предположил юноша, — Он вчера еще собирался читать эту книгу. Сегодня утром прихожу на работу, а он вот так и сидит неподвижно.
Я переключился на тонкое видение. Старичок не был мертв, но все жизненные процессы были во много раз замедленны. Видимо, впал в летаргический сон.
— Он жив, — сказал я, — Но душа его где-то путешествует.
— То есть он очнется? — спросила Катя.
— Не знаю. Но боюсь, врачи и целители ему не помогут. Старичок совершенно здоров.
— Но мы не можем его вот так оставить, — юноша страдальчески заломил руки.
— Почему нет? — я пожал плечами, — Ну если хочешь, повесь ему на грудь табличку: «ушел в глубокий духовный поиск. Просьба не беспокоить». Хотя… мне кажется, его здесь и без таблички никто не побеспокоит.
— Вы не понимаете. Это все из-за книги, — юноша готов был снова заплакать.
— Это что, книга заклинаний?
— Нет, беллетристика.
— Тогда я не понимаю. Разве что беллетристика способна дать такой толчок человеческому духу, что тот вышел из тела и отправился в путешествие по далеким мирам.
— Вообще-то написано довольно примитивным слогом, — сказал юноша, — Но это в самом деле что-то вроде путеводных заметок по землям хаоса.
— Становится интересно. А можно позаимствовать ненадолго книгу у Сигизмунда? Я так понимаю, он возражать не будет?
Юноша осторожно вытащил книгу из-под руки библиотекаря и протянул мне. Я взглянул на обложку: 'Жизнеописание Бахта, служителя замка Гроу, что в землях Хаоса. Автор Бахт.
— Название многообещающие, — хмыкнул я и открыл первую страницу.
С первых строк служитель Бахт расписывал, как прекрасно ему живётся и служится в замке Хаоса. Слог в самом деле был примитивен, а авторское рассуждение прыгало с пятого на десятое. То он писал про дворовые работы внутри замковых стен, а потом резко перескочил на описание самого замка.
Бахт восторгался тем, что замок хаоса не имеет устойчивой планировки и постоянно меняется. Утром, с восходом солнца, можно обнаружить, что стена стала выше или меньше, толще или тоньше. Появлялись и исчезали дополнительные башенки, мост надо рвом перемещался в самые неожиданные места.
Лично я счел бы этот «натуральный хаос» логистическим кошмаром, но Бахт очень гордился этой изменчивостью и писал, что врагу очень трудно штурмовать такой замок, потому что проводить разведку бессмысленно…
— Макс… Макс… — я вздрогнул, поняв, что Катя трясет меня за плечо, — Ты чего так зачитался?
— Разве? Я же просто глянул… — только теперь я осознал, что прочитал больше пятнадцати страниц.
— Это все книга, — обвинительно заявил юноша, — Ее вообще нельзя читать одному. Не сможешь оторваться.
— Действительно, странная книженция, — согласился я, — Так ты думаешь, Сигизмунд зачитался и…