Тут ничего не попишешь. Наша разница в уровнях не сопоставима. Я приготовился выскакивать на него в рукопашную, хотя это был выбор отчаяния за неимением лучшего. Маг прекрасно знал, за каким камнем я прячусь. Он обходил меня так, чтобы приложить заклятием метров с пяти. Сам он устраивать со мной рукопашный бой не собирался.
Я сжался в пружину. Расчет на то, что если выскочу неожиданно и не прямо, немного вбок, он разрядит заклятие и промахнется. Шанс мизерный, опытный маг с пяти метров глупости не сделает, но иного мне не остаётся. Когда я готов был сигать из-за камня, за спиной мага материализовалась Катя, вышедшая из тени другого камня.
К ее появлению маг был не готов и пропустил удар синим булыжником по носу. Он инстинктивно разрядил атакующее заклятие, но Катя успела снова исчезнуть в тени.
— У-у… с-с-у-у… — маг схватился за лицо, из глаз его брызнули слезы.
Тут уж мне медлить нельзя. Я рванул к магу, пока он не очухался и не состряпал нового заклятия, и с разгону толкнул его на камни. Противник упал, а я запрыгнул сверху и стал отвешивать ему поочередные удары слева-справа.
Он был крепок, хорошо держал удар. Все-таки маг и физически развит намного лучше обычного человека. Но под градом ударов маг оставался дезориентированным. К тому же мне помогала Катя, раздавая ему пинки, куда только могла попасть. Противник поплыл, перестал вырываться и только пытался закрывать лицо руками.
— Ты скоро там? — окликнул его один из подельников.
Оставшись вдвоем, киллеры не тянули бой с Меньшиковым, который успел выработать защиту от их атак и сам атаковал все больше. Это еще далеко не победа, у магов наверняка в рукавах еще припасены козыри, но чаша весов по крайней мере выровнялась.
Мы с Катей отдубасили вражину до потери сознания. Когда он отрубился, я положил его правую кисть на камень и нанес по ней несколько ударов булыжником как по заготовке, лежащей на наковальне. Катя отвернулась. Не могла с непривычки смотреть, как дроблю ему пальцевые кости. Мне тоже такое делать раньше не приходилось, я так-то не садист, но лучше я надолго лишу его возможности творить заклятия, чем прикончу насмерть. Так что, пусть скажет спасибо, что не по голове.
С левой рукой я сделал тоже самое, отбросил окровавленный булыжник и снова стал наносить удары Шишком по оставшимся двоим. Для киллеров это было не критично, но неприятно. Отвлекало, а иногда мне удавалось сорвать концентрацию, и заклятие не удавалось.
Вряд ли моя помощь помогла как-то существенно повлиять на исход боя, все-таки Меньшиков сам крут и очень круто упакован, но приблизить победу я помог. Сперва один повалился на камни, а потом и второй. Я увидел, что к нам бежит еще одна группа магов, но Меньшиков успокаивающе махнул рукой.
— Эти мои… эти точно мои, — он устало присел на валун, переводя дух.
Я расслабился, только когда убедился, что новоприбывшие в самом деле работают на Меньшикова. Они пытались его подлечивать и громко извинялись.
— Что ж вы, охламоны, чуть хозяина не профукали? — вяло ругал их Меньшиков, видимо, на большее сил у него не осталось.
— Они подсунули группу отвлечения, — оправдывался старший, — Нагло действовали, под дилетантов косили. А там засада оказалась. Пока мы разбирались с ними, вторая группа на вас напала.
— Грамотно вас развели, — усмехнулся Меньшиков, — Прям как детишек… пакуйте этих. Будем выяснять, кто у нас в Сансити такой бесстрашный.
Старший хотел что-то сказать, но не успел. Почти одновременно один за другим прозвучали три хлопка. Тела поверженных магов разлетелись в ошметки.
— Амулет-камикадзе, — пояснил старший, — Сдаваться в плен они не собирались.
— А те из группы отвлечения? — спросил Меньшиков.
— То же самое. Допрашивать некого.
— Жаль. Очень жаль. Скажите спасибо Максиму и Катерине. Если б не они… — Меньшиков скривился.
Телохранители паковали в мешки то, что осталось от нападавших, а мы отдыхали, сидя на камнях. Я все же напихал по карманам этих фиолетовых камней. Глупо отказываться от денег, если они валяются под ногами.
Мой полувоенный-полупарадный костюм цвета морской волны потускнел и потемнел. Видимо, ползанье по камням для него бесследно не прошли. Я пытался отряхнуться, но потом плюнул. В конце концов для путешествий такой цвет даже лучше, менее приметный.
— Максим, я должен признать, что был не прав и вел себя как осел, — обратился ко мне Меньшиков, — Если бы тебя послушал, не пришлось бы так рисковать. А перед Катериной я просто-напросто виноват. Чуть не подставил под удар.