Вольдемар отвел от Кати взгляд, направившись к выходу. Мы с Катей осторожно с облегчением выдохнули. Пока ехали в карете вместе с Боленскими, я припомнил, как Сергей советовал не попадаться сынку на глаза. Любопытно, как он себе это представлял. Если б не Катина маскировка, давно бы спалились.
Японский сектор выглядел, как принято говорить, аутентично. Характерные черепичные крыши в японском стиле. Брусчатка выметена чуть не до блеска. Люди на улицах вежливые, сдержанные и соблюдающие дистанцию.
Карета остановилась возле здания с претензией на японский императорский дворец, хотя на дворец не тянет. Все-таки свободного места в японском секторе маловато. Дворец не должен быть зажат между другими зданиями.
Рудольф Иваныч вышел из кареты первым. За ним сынуля. Затем вышел я, подав Кате руку. Встречающий нас японец в черном костюме и белых перчатках проводил к двери и церемонно ее для нас открыл.
В зале японского дворца уже собралось несколько десятков гостей, одетых в артефактный очень дорогой шмот. Боленские тоже этой публике не уступают, упакованы артефактами по самые макушки.
Всем гостям предлагали шампанское на подносе. Мы с Катей по понятным причинам брать не стали. У меня на руке вдруг завибрировал выданный Сергеем медный браслет. С перепугу я себе чуть левую кисть не оторвал. Мог бы гад предупредить, что у браслета есть функция виброзвонка.
Я украдкой подтянул рукав и прочел «смс-сообщение» из одного единственного слова: «приглядываю», — ну, приглядывает и молодец, что приглядывает.
Через какое-то время среди гостей я заметил кузину. Она прошла как бы невзначай мимо нашей компашки, но я сообразил, что прошла она специально, чтобы привлечь внимание Вольдемара. Вольдемар ее увидел, неумело сделав вид, что не заметил. Кузина заняла стратегическую позицию в двадцати шагах от Боленского младшего. То есть она имела с ним зрительный контакт, при этом находилась от него достаточно далеко. Прям какие-то шпионские игры.
К гостям вышел распорядитель японец и пригласил всех в соседний зал.
— Что он сказал? — спросил Рудольф Иваныч.
— Пригласил в соседнее помещение, — ответил я.
Гости перешли в другой зал со сценой и расставленными зрительскими креслами. Мы перешли тоже. Когда все расселись, к микрофону вышел японец артефактно самурайского вида. Заговорив с какими-то лающими интонациями, он поздравил всех с саммитом, посвященным предстоящему конклаву. Мол сам конклав будет традиционно проходить в итальянском секторе, но самураезированный тип пролаял, что рад принимать гостей, как он выразился, в «маленьком изнаночном Токио».
Я добросовестно переводил все Боленскому старшему. Младшему было не интересно. Младший увлеченно переглядывался с кузиной, сидящей через четыре кресла от него.
Затем на сцену вышел какой-то немец, заговоривший по-немецки. Я посмотрел на Боленского старшего вопросительно. Но тот достал горсть артефактов, выбрал один и активировал переводчик русско-немецкого языка. Я догадался, что у него нет только русско-японского, почему я и понадобился.
Поскольку переводящий артефакт не вставлялся в ухо, а озвучивал перевод через магический динамик, я этот перевод прекрасно слышал.
Немец сообщил присутствующим, что мировой прогресс мчится как резвый конь и что магическому сообществу пора кончать с секторальным протекционизмом, мешающим друг другу органично развиваться.
— Мы заняты только тем, что тормозим друг друга. Вставляем друг другу палки в колеса прогресса. Тогда как человечество должно органично прийти к глобальным взаимосвязям, — вещал немец, как какой-нибудь крайне левый либерал Европарламента, — Пора выработать новый порядок, основанный на открытых мировых глобальных рынках.
Когда немец закончил, ему дружно аплодировали европейцы с англичанами. Китайцы, индусы и другие представители глобального юга встретили речь гораздо сдержанней.
Вслед за немцем в том же ключе выступил какой-то французский маркиз, а затем итальянец.
Лично я человек от высших кругов магического мира далекий, но даже мне понятно, что инквизиция предложенных подходов не одобрит. Похоже, участники саммита затевают какую-то большую игру за влияние. В открытую они не говорят, что инквизиторы сосредоточили в своих руках слишком много власти, а говорят вроде бы про прогресс и ратуют за человечество, но два плюс два сложить нетрудно.
Распорядитель объявил перерыв, и я еще раз отработал, переводя его слова. Гости потянулись к выходу, чтобы размяться, забежать в туалет, а потом прихватить с подноса еще один бокальчик шампанского.