— Уважаю! — Боня посмотрел на меня, как мастер своего дела смотрит на мастера другого, в котором он сам не в зуб ногой. Протянув мне руку, он представился, — Василий Григорьевич, главный агроном Солнечногорска и всей Солнечной Пустоши…
«Стопроцентное попадание!», — возликовал я от своего угадывания, пожимая на удивление сильную руку Бони.
— Владимир, временно безработный.
Далее минут десять наш разговор вяло перекидывался с темы на тему… Так — лишь бы не молчать! Я пытался «зацепить» его начиная разговор про политику, про рыбалку или про футбол — в котором сам ничего не соображал, но Боня отвечал односложными предложениями и, снова — надолго замолкал, глядя в окошко.
«Эх… Надо было вперёд одну из „тёток“ посадить: у тех наоборот — рот не закрывается!»
Кто ж, знал?! Как, вдруг…
— Что, за чёрт! — воскликнул я.
Местность резко изменилась: из типично среднерусской равнины — холмистой, лесистой, с яркой зеленью середины мая она превратилась в ровную, как стол степь — наподобие южнорусской, с начинающей желтеть растительностью. Даже, погода поменялась — облака остались позади и, над головой вовсю палило яркое полуденное солнце.
— А это и, есть — наша знаменитая Солнечная Пустошь1! — гордо произнес Боня, в миг ожив, — не слышали разве? Мне показалось, что вы наш — нижегородский…
— Да! По происхождению я коренной нижегородец, но родился и вырос в других — далёких отсюда местах. Только недавно решил, вот, на землю предков вернуться…
Да, помотало меня в детстве по белу свету, вместе со своими родителями-строителями! Царство им Небесное…
— Тогда слушайте… Солнечная Пустошь — одно из уникальных мест на Земле. Самые северные черноземы, толщина пластов которых доходит до трех метров… Уникальнейший климат, которого нигде больше нет! Многие из этих растений, — Ботаник показал рукой в степь, — реликтовые и растут только здесь. Кстати, занесены в Красную Книгу.
— А, название, отчего такое?
— Вы разве не заметили? Тут постоянно светит Солнце! Ну, почти постоянно… По количеству солнечных дней в году сродни Италии. Да и, климат мягче среднерусского — примерно, как на Кубани. Весна здесь приходит на месяц раньше, а осень на месяц позже…
— И, чем это объяснить? — заинтересовался я.
— Пока, никто ничем не объяснил! При Союзе, точнее ещё при Сталине, сюда часто приезжали научные экспедиции... Да, что там - постоянная научная база была! Бурили, копали, просвечивали и, даже — взрывали, но так ничего и, не поняли. Природная аномалия, говорят! А, с времен Хруща, вообще эту тему забросили. Знай себе продавай нефть да газ — на хрен какая-то, там аномалия…
Боня обиженно замолк… Видимо, наболело.
«Да, в принципе, на Земле до черта таких аномалий. Вот, только буквально на днях, прочёл в инете про Улюю Черкечех — якутскую Долину Смерти. На Северном Кавказе, вроде, тоже есть какая-то небольшая аномальная пустыня…, — припомнилось мне когда-то прочитанное, — просто человек — существо рациональное и нерациональные явления старается не замечать».
Некоторое время ехали снова молча… Ну, мне то всегда хотелось поговорить с новым для меня человеком! Про сельское хозяйство, так про сельское хозяйство — лишь бы не молчать:
— Ну, а кроме реликтовых растений, здесь хоть что-нибудь растёт? Пахать и сеять не пробовали?
Боня снова оживился:
— Как это, «не пробовали»? Пробовали, ещё как пробовали! Первая зафиксированная попытка ещё в середине девятнадцатого века веке была… Хотя, больше чем уверен: были попытки и гораздо раньше! Но, тут вот в чём дело: солнечных дней в году хватает, а дождливых, наоборот — нет. С влагой, в общем, проблемы. Если, в центральной России при царе-Батюшке каждые пять-восемь лет был неурожай, а каждые десять-пятнадцать — голод… В среднем, конечно. То здесь — соответственно через три и шесть лет! В общем, первая известная попытка провалилась. Вторая — успешная попытка, была в начале тридцатых годов прошлого века…
Тут, Боня сделал паузу — достал из сумки бутылку минералки, предложил мне, напоил женщин, приложился сам и, вытерев губы платком, продолжил:
— Парадокс в том, что на севере Солнечной Пустоши, за небольшой валоподобной возвышенностью располагаются огромные торфяные болота. Там, наоборот дожди идут чаще, чем надо. Ведь, если где-то пусто — то в другом месте должно быть густо… Разработка торфа началась в Гражданскую войну - когда от другого топлива центр России был отрезан. После Гражданской, по плану ГОЭЛРО, прямо на месте добычи торфа построили электростанцию… К тридцатым годам верхний слой торфа был сработан, а добыче нижних слоев мешала вода — не успевали откачивать. И тут, в чью-то светлую голову пришла мысль прокопать канал из Болот в Солнечную Пустошь и, тем самым убить сразу целое стадо зайцев: болота осушить, нашу Пустошь оросить… Нагнали зеков, оставшихся без работы после Беломорканала и, в два года те выполнили проект. Самое сложное было пройти ту возвышенность, а дольше вода самотеком по прокопанным арыкам равномерно распределялась по всей Пустоши, которая имеет форму неглубокой чаши с центром в Солнечногорске. Система шлюзов позволяла регулировать полив. Под черноземом здесь глинистый грунт, так что потери воды минимальны. Для недопущения засаливания почвы был устроен дренаж, с откачкой части грунтовой воды в Волгу. Грамотно было всё сделано, очень продуманно…, — с оттенком грусти закончил Боня.