Миша был молодым человеком довольно странного вида и одевался только в собственные портняжные произведения. О прежней жизни он обычно сообщал, что жить с алкоголиками-соседями не в состоянии и потому независимость — его жизненный девиз. Во всем прочем его рассказы о себе были немногословны и весьма таинственны.
Что касалось братьев Хаас, то несмотря на трехлетнюю разницу в возрасте и внешнюю несхожесть, их объединяли глубокое презрение к любому труду и богатое воображение, которое рисовало каждый новый день на чистом листе бумаги.
Закончив школу в 1983 году, Алексей был одержим идеей поступить в мореходное училище. Его мечта бороздить моря и океаны не осуществилась, и, оставив мысли о море, он погрузился в пучину Ленинградского рок-н-ролла.
То были славные восьмидесятые, времена бунтарей и романтиков, поэтических бездельников, или, как их ласково именовала милиция, тунеядцев. Для тысяч посвященных центром города был Ленинградский рок-клуб, улица Рубинштейна, 13, и все парадные вокруг этого дома. Группы, сейшены, портвейн, музыка и солдаты рок-н-ролла, весь мир в знакомых, встречи по любому поводу, трава, электрички, пронафталиненные одежды из бабушкиных комодов, ночные посиделки с вином у друзей в коммунальных квартирах, магнитофонные записи и копеечный кофе в «Сайгоне»...
Разные люди встречались ему на пути, и сам он постоянно менялся. Он женился на рок-клубовской тусовщице по прозвищу Таблетка, приобрел в рок-н-ролльной среде прозвище Хаас, поступил в университет на факультет журналистики и в конце концов был пострижен в солдаты. Природные способности не дали ему пропасть на поле боя, и он стал художником в артиллерийском полку, располагавшемся в пригороде Ленинграда, Царском Селе.
Его младший брат Андрей, желая быть похожим на бабушку, майора военно-медицинской службы, все детство мечтал стать хирургом, но к описываемому времени неожиданно для самого себя стал студентом Горного института. В год учебы в нелюбимом вузе Андрей часто навещал брата, доставлял ему маленькие гостинцы из дома, пока его самого не сослали служить в казахстанскую степь.
Возвращение в Ленинград в 1989 году для обалдевшего от солдафонщины Андрея было непростым. Алексей жил в маленькой, но очень уютной квартирке на улице Кораблестроителей, и приезд отставного вояки внес кучу неудобств в его отлаженную жизнь. За два года мир изменился настолько, что, силясь понять происходящее, Андрей долгое время находил себе применение лишь в кухонной стряпне.
Накурившись, он время от времени рисовал какие-то загадочные акварельки. Самое главное и неожиданное было в том, насколько сменился окрас жизни и сопровождающая ее музыка. Отправляясь в армию заядлым рок-поклонником, Андрей бредил роком и готов был за него на многое. Вернувшись, он увидел, что канули в прошлое «Зоопарк», «Алиса», «Игры», «Аквариум» и творчество дяди Свиньи. Теперь были актуальны Кью, Боб Марли, «Kraftwerk», Соммервиль, «Кино».
Перед Андреем замелькала вереница новых лиц, друзей его брата, и первыми из них стали бывший басист группы «Нате» Игорь Длинный, рок-клубовский продюсер Дмитрий Левковский, Сергей Зайцев, солдат рок-н-ролла Алекс Оголтелый, музыкант будущего Сережа Клипс, Олег Цыган и девушка Юля Хрусталева.
Житие было веселое и подкупающе легкое. Маленькая квартирка была всегда полна гостей, и компании бывали разнообразные. Полгода Алексей со товарищи занимался первым международным проектом «Next stop госк-n-roll». Директор рок-клуба, старый гэбист Коля Михайлов, получил доброе органов, и десятки рок-музыкантов и просто тусовщиков из Швеции, Германии и Норвегии приехали в Ленинград под первую волну горбачевской перестройки. Они приехали, чтобы играть музыку и общаться с молодежью из неизвестною СССР и оказались тут необычайно востребованы.
Именно тогда у Алексея появилась идея поиска новой жилплощади: братья и все их друзья уже не умещались в восьмиметровой кухоньке. Ко всему прочему, постоянный хоровод девушек временами притуплял у него чувство братской любви, вытесняя его мощным природным чувством, и потому младшему брату частенько приходилось ночевать где придется.
За водочный гонорар крепкие мужчины с пьяного угла голыми руками и одной кувалдой вдребезги разнесли несколько стенок, искажавших первозданную планировку захваченной квартиры. Комнат стало меньше, но все равно еще много, а одна из них так и оставалась скопищем хлама. Покрытые с ног до головы алебастровой пылью, заказчики разгрома ликовали. За несколько дней мусор растащили по ближайшим помойкам, пространство расчистилось и приятно расширилось. К телефонной линии единственных официально проживающих в доме соседей ночью был неофициально подключен провод, связь с миром наладилась, и троица занялась благоустройством. Заработал туалет, над газовой плитой зажегся огонь, из подъезда была обеспечена подача неконтролируемой электроэнергии, а в камине уютно затрещал костерок, подъедающий остатки старой мебели и кучи квартирного мусора.
На первых порах настоящим бедствием были крысы. Прожорливые твари бегали по квартире днем и ночью» тщетно выискивая у новых поселенцев хоть что-нибудь съестное. Алексей, с прохладцей относящийся к животным вообще, испытывал к крысам настоящее отвращение и от войны с ними отказался, поэтому Мише и Андрею пришлось расправляться с грызунами самыми страшными способами, сохранившимися со времен святой инквизиции. В квартире начала появляться мебель, на ней стали частенько посиживать гости, пили бесконечный чай и курили зеленую хохотун-траву.
Первым предметом, попавшим в квартиру, оказался найденный на одной из дворовых помоек круглый стол. На нем установили бронзовую лампу с цветными стеклами, и с тех пор этот стол стал центром бесконечных посиделок.
Из фойе умирающего кинотеатра «Сатурн», располагавшегося на Садовой улице, во время киносеанса, среди бела дня, были экспроприированы шесть кресел, а на задворках гастронома компания похитила несколько незаменимых в быту колесных тележек из-под молочных продуктов. Отсутствие ванной было удручающим обстоятельством, но и с ним было покончено во время одной рабочей вылазки. Гуляя по разгромленному мародерами красивому купеческому дому, братья наткнулись на квадратную чугунную ванну и спасли раритет.
Немало интересного поселенцы нашли и в самой квартире: красивую металлическую кровать с хромированными шариками, дубовый вещевой сундук, коллекцию еврейской музыки на патефонных пластинках, телефонный аппарат в черном фибролитовом корпусе и беспородного кота, решительно отказавшегося выселяться и ставшего в результате молчаливым домашним призраком. Этого черного и достаточно дикого хищника впоследствии удалось немного приручить, он получил прозвище Пицца и стал четвертым колонистом.
Друзья и гости бывали каждый день и засиживались до утра, знакомства с новыми людьми завязывались прочными узлами безделья. Музыка играла круглосуточно из единственного источника звука, маленького бум-бокса. Телевизора не было, да и смотреть по нему было бы нечего, поскольку телевидение тогда было отвратительной прозастойной тухлятиной.
Мощным ураганом в дом ворвался «Technotronic»,a за ним и «Snap». Американская фирма «Трансептал-Технолоджи» приступила к производству компьютеров «Персональный спутник».
Квартира стала приобретать известность как место встреч довольно обширной компании молодежи, проводившей большую часть своего времени в развлечениях и марихуановом дыму. Общая расслабленность и нечетко выраженное течение времени выработали у обитателей квартиры особый режим жизни.
Время весны истекло, пришло жаркое лето, но в квартире № 9 по-прежнему оставались неизменными сон, чай, гости, табак, музыка и праздность.
2
Яркое солнце лилось сквозь пыльные оконные стекла и приятно нагревало мраморный подоконник, заставленный пепсикольными бутылками. Мир, находящийся за этими немытыми стеклами, совершенно точно был, но его жизненное присутствие никак не ощущалось сидящим на подоконнике человеком. Монотонными звуками, отдаленно напоминающими морской прибой, обозначались проносящиеся подокнами машины, но в самой квартире было абсолютно тихо. Андрей — сегодня он был в драных, пузырящихся на коленях коричневых брючках и застиранной майке «New Order» отчаянно скучал. Он дожидался, когда проснется брат и кончится эта невыносимая тишина. Еще одним обстоятельством, нагонявшим на Андрея холодную тоску, был мучавший его с самого утра голод, к полудню превратившийся в громко урчащую желудочную резь.