Итак, объявляю операцию «перерождение», надеюсь я перестану быть человеком, которого путают с бомжем.
Магазин секонд-хенда ютился между лавкой с гнилыми овощами и пунктом приёма батареек. Вывеска, изображающая пингвина в шляпе, давно потеряла глаз. Внутри пахло пылью, нафталином и чьей-то несбывшейся мечтой стать модельером.
— Молодой человек! — пожилой продавец, похожий на помесь таксы и гриба, вынырнул из-за стойки. — Ищете что-то особенное?
— Да. Чтобы не стыдно было в гробу лежать, — пробормотал я, разглядывая полки. — Ну или хотя бы не было похоже, что я сплю в подсобке.
Рубашки на стойке выглядели, как повешенные предатели. Костюмы времён холодной войны соседствовали с футболками «Я люблю Осаку», которые, судя по пятнам, стали жертвами дешёвых соусов с едкими красителями.
— Может подойдет что-то, э-э, экзистенциальное? — продавец в костюме, сшитом из штор эпохи Сёва, подкрался ко мне с неожиданной стороны.
— Скорее хочу создать образ для карьерного взлёта. У вас есть что-что бюджетно-престижное? — с надеждой и вполне серьёзно поинтересовался я.
— Вот! — продавец ткнул в костюм, висящий рядом с зонтом-тростью. — Последний размер! Итальянская шерсть!
— Шерсть итальянцев? — я потрогал ткань. — Если верить этикетке, их шили в подвале где-то между Токио и адом.
— Это же винтаж! — он заговорщически подмигнул. — В девяностых такие носили якудза!
— Отлично. Мне как раз не хватало ауры криминального рецидивиста.
Примерочная была размером с гроб. Пока я пытался натянуть брюки, не разбив зеркало, за занавеской послышалось шуршание.
— Вы живы? — спросил продавец.
— Пока не уверен, — я взглянул в зеркало. Костюм сел идеально, и, к слову, выглядел весьма недурно. Но вот рубашка. Она была цвета «вырвиглаз», но хотя бы без дыр. Когда я смотрел на себя в отражение, в глазах начинало рябить.
— Есть у Вас еще рубашки? — выглянул я из примерочной. — Нормального цвета, без эффекта выжигания сетчатки?
— Но это самый шик! — промурлыкал продавец.
— Ага, если только позапрошлого века, хотя я что-то не припомню рубах в стандартном понимании у самураев. Всё же мне нужен цвет, который не вызовет приступ эпилепсии при моем появлении.
Немного пошуршав стопками одежды на полках, мой недоделанный модельер-манагер протянул мне весьма неплохую сорочку, причем моего размера.
— А галстук? — спросил я, в ответ на что он протянул мне полосатый кошмар с вышитыми утками. — Это что за психоделический кошмар водоплавающих?
— Это символ! — продавец сложил руки, будто молился. — Утки плывут против течения!
Я повязал галстук. Утки ехидно ухмылялись.
— А вот этот уникальный! — Он протянул мне полосу шёлка с вышитыми пингвинами в чёрных костюмах и солнцезащитных очках. Надпись гласила: «Bad Penguins Club».
— Это пингвины-мафиози? — не удержался я от возгласа.
— Нет! Это метафора! — он заговорщически подмигнул. — Бунт против системы! Тем более, вы поймите, костюм без галстука ничто.
— Прошу меня простить, но мне кажется, что именно такая «изюминка» настолько поразит всех, что дальше на меня и смотреть не будут. — тихо пробормотал я себе под нос, а вслух произнес: — Мне, конечно, нужно привлечь к себе внимание, но явно не таким сомнительным путём.
— Тогда я покажу вам лучшее, — продавец вручил мне галстук, от которого глаза начинали дергаться и исполнять нижний брейк. На тёмно-синей ткани золотом были вышиты канцелярские скрепки. Очень много скрепок.
— Это символ! — снова заявил он. Видимо его любимая фраза. — Скрепки объединяют документы, а вы объедините коллектив!
— Или доведу всех до нервного тика, — пробормотал я, но повязал. Скрепки блестели, как намёк на офисное рабство. Если уж это лучшее, то у меня в любом случае не осталось ни терпения, ни времени.
— Сколько?
— Всего две тысячи иен за всё! — махнув рукой сказал он, словно боялся, что я передумаю.
— Восемьсот, — твёрдо заявил я, стараясь железобетонным взглядом придавить его к стенке. — Или я расскажу всем, что ваш «винтаж» пахнет кошачьим туалетом.
Он заметно скуксился, задумчиво почесал затылок, но всё же сдался. Момо бы гордилась мной.
— Ну как? — я покрутился перед Момо дома, ожидая хоть тени одобрения.
Собака обнюхала брюки, чихнула на галстук и уронила на пол мой старый свитер, явно намекая: «Верни всё как было».
— Спасибо за поддержку, — вздохнул я, закидывая свитер обратно в шкаф, где он категорически не хотел долго задерживаться. — Когда-нибудь я научу тебя говорить «ты выглядишь потрясающе, сэнсэй».
Момо фыркнула, свернувшись на моей подушке. Возможно, это её вариант комплимента. Или тонко продуманной собачьей мести, учитывая запах, который она там оставит.