Ричи остался на батарнской станции – и в условиях жесткого дефицита ресурсов – воздуха, воды и пищи, он стоял первым в очереди на открытую дверь в случае дефицита ресурсов жизнеобеспечения. В пустоту никому не нужный кавианец не вышел сразу только оттого, что промышленная станция находилась в зоне галактического соглашения о свободной торговле, по одному из положений которого дети до двенадцати лет располагали иммунитетом к свободному правосудию.
Так, едва покинув объятия смерти, маленький кавианец вновь увидел рядом с собой ее тень. И словно насмешка судьбы, рядом с ним горел яркий свет жизни – работая за вирт и еду в обслуге ресторана для внутреннего круга управленцев, видя рядом с собой других обитателей, Ричи завидовал их свободе. Завидовал и ненавидел их легкость общения, беззаботность, здоровые тела и незнание тягости ощущений жажды и кислородного голодания.
Никто из лощеных мужчин и женщин, принадлежащих к торговой касте батарнов никогда не испытывал, какого это - жить с мыслью о том, что надо сражаться со своим телом – искусственно ограничивая каждый глоток воздуха и воды, настраивая дыхательный рефлекс на минимум. Этим веселым и жизнерадостным людям не приходилось дорожить каждой каплей влаги и брикетом безвкусной питательной пасты. Они не знали, как для того чтобы выжить, необходимо планировать наперед не только каждый шаг, но и каждый вздох, рассчитывая лишь на минимальный паек положенный защищенному законом свободной торговли, но никому не нужному существу. Паек, рассчитанный лишь на то, чтобы продлить существование – поддерживая минимальный уровень жизни. Несколько первых, самых страшных лет на станции единственное, что принадлежало Ричи – отходы жизнедеятельности его организма, сдаваемые в биоприемник.
Восстание умников в септиколийской Империи подарило кавианцу неожиданный и невероятный шанс выжить и выбраться из воронки безнадеги: ведь после достижения двенадцатилетнего возраста из его перспектив в лучшем случае был рабский рынок джелов. Прямо его никто продавать бы не стал, но через посредников кавианец станцию покинул на следующий же день, как по возрасту закончился его статус защищенного законом ребенка. В худшем же случае юный кави отправился бы в органический банк медицинского модуля - на полезную биомассу.
Спасло Ричи от незавидной участи то, что на батарнской станции стояло септиколийское оборудование. После хаоса, вызванного восстанием умников - когда третий и выше уровни искусственного интеллекта были запрещены к использованию в части Галактики, где имела влияние Империя, для обслуживания оборудование потребовалось увеличение штата рабочих. Так по достижению двенадцати лет Ричи приобрел работу и увеличенной паек – которого хватало, чтобы обеспечить организму уровень достаточный для выполнения физической работы.
Промышленные, ранее полностью автоматизированные уровни станции приняли в себя дополнительных рабочих. Теперь Ричи оказался одним из четверых постояльцев тесной четырехкапсульной каюты. Тремя его соседями стали проданные на станцию конфедератами - по контракту исполнения наказаний - преступники. Кавианец ни с кем из них не общался, и за несколько лет так и не узнал настоящих имен – даже лиц не сохранилось в памяти. Зато Ричи отчетливо помнил, как после первых заработанных кредитов смог позволить себе настоящее глубокое дыхание – тот удивительный момент, когда привыкший к воздушному голоду разум знает, что миг вдоха сейчас закончится, а он и не думает кончаться раз за разом. Даже настраиваемый вкус питательной пасты – ароматизаторы стоили немного, но в детские годы он себе не мог их позволить, не стал для него таким потрясением, как сладкое послевкусие полного вдоха.
После нескольких лет работы Ричи ближе познакомился с появившейся на станции – вместе с увеличением персонала, контрабандной сетью. Его контракт с Терцией – спасший Ричи в двенадцать лет от участи раба или донора, был заключен на двадцать пять лет – но пробыв пять лет на станции в качестве существа, и отработав пять лет в обслуге рудничного комплекса, он собирался покинуть станцию при первой же возможности. Тем более, обретя новых знакомых Ричи узнал, как батарнские управленцы - добиваясь эффективности личной статистики, - в последние годы работы таких свободных наемников как он, подстраивают долговые ямы, заставляя перезаключать контракт на прежних, а иногда и более кабальных условиях.
Ричи наблюдал в реальном времени, как один за другим угасают его соседи по капсульной каюте – убиваемые тяжелым трудом в рудничных секторах без должных средств защиты. Как кашляют по утрам кровью – торопясь добраться до биоприемников, чтобы не расходовать понапрасну слизь и кровь. Соседи Ричи не тратили кредиты на регенеративные процедуры – выбирая лишь необходимые для выживания нормы воздуха, влаги и питательной пасты. Все остальное время все трое проводили в вирте – где можно было жить, а не существовать. К тому же при неявном, но действенном участии управленцев станции доступ к вирту был не ограничен нормами, как в государствах членах Галактического Совета.