- Что будет, если я не уступлю?
- Судя по тому, что Гасептул признал его право, у них действительно были договоренности о девочке. Если ты не уступишь, он потребует поединка.
Я устало вздохнул. Внутри нарастало раздражение – меня понемногу начинал бесить этот варварский мир, эти варварские обычаи, эти поспешные решения и иезуитские интриги Мальозы. Хотя насчет последних – особенно после того как она поставила меня в известность о всех этапах плана, я ярился лишь из-за переизбытка раздражения внутри, понимая нужность происходящего. Непечатно выругавшись, я скрипнул зубами в бессильной злости и обернулся.
- Есть еще претенденты на право руки? Или мне надо убить всего одного? – громко произнес я на интере.
Судя по гробовой тишине в зале, претендентов на руку девочки больше не намечалось.
- Ты отказываешься отдать свое право? – бесстрастно поинтересовался Гасептул.
- Да. Отказываюсь, - подтвердил я, едва сдержав вспышку раздражения.
Хайфат разразился длинной тирадой, обращаясь больше к присутствующим, чем к верховному вождю. Судя по всему, поединок предстоял здесь и сейчас – судя по тому, как принялись расступаться каргарианцы, возбуждено переговариваясь. Раздражение внутри поднималось все сильнее.
Присутствующие потянулись, расходясь в стороны, образуя широкий круг, я же наоборот шагнул вперед, к центру. Трое новоприобретенных подданных двинулись следом за мной, протягивая мне оружие на выбор. Собравшиеся в зале совета затаили дыхание – видимо выбор оружия много значил в дальнейшей жизни и иерархии подчиненных мне кланов.
- Я буду сражаться своим оружием, - повернулся я к Гасептулу, положив ладонь на рукоять светового меча на поясе. И, чтобы пресечь попытки новых подданных вручить мне доставшиеся по наследству смертоубийственные железки, вышел еще ближе к центру зала. Достаточно острый момент – если со своим тут нельзя, то в момент вероятность моей смерти серьезно усиливается.
В себя я не слишком верил - трезво оценивая шансы против опытного в фехтовании противника – учитывая собственное умение. Вернее, неумение. И если сейчас Гасептул скажет, что сражение на принесенном с собой оружии невозможно, тогда даже и не знаю – может стоит отказаться от поединка? Мне ведь всего лишь надо вновь отвезти на смерть несколько сотен человек, и покинуть эту планету навсегда. Но глянув в маленькие глазки Хайфата я вспомнил хрупкую девочку и понял, что отказываться…
Прерывая размышления, Хайфат что-то пролаял, не отрывая от меня взгляда.
- Ты настаиваешь на использование имеющегося при себе оружия? – спросил меня на интере Гасептул. Я в это время пристально глядел на Хайфата – обычаи обычаями, но интер это боров несомненно понимает, и мог бы говорить на человеческом языке, а не на своем варварском наречии. Раздражение поднималось все выше – настолько, что уже хотелось кого-нибудь убить.
- Да, я настаиваю на использование имеющегося при себе оружия.
Гасептул остался с непроницаемым выражением лица, но я почувствовал какую-то неправильность. И по наитию обернулся, найдя взглядом долговязого верзилу. Этот предупредительной мимики не скрывал, и я понял, что возможно совершаю ошибку.
Надо было расспрашивать подробнее. Но что уж теперь – что сделано, то сделано.
Подтверждая мою догадку о допущенной оплошности, Хайфат вновь что-то пролаял, и отошел на несколько шагов, положив руку на рукоять меча и, судя по виду, в любой момент готовый обнажить оружие.
Гасептул предупредительно вздернул брови, глянув на меня и деланно неторопливо поднял руки, демонстративно готовясь хлопнуть в ладоши. Неужто вот так сразу, без подготовительных речей начнется поединок – подумал я, снимая с пояса рукоять светового меча.
Я замер, не двигаясь с места – заранее сдвинув вверх предохранительный круг, но не торопясь пока активировать клинок, не раскрывая собственного преимущества. Сейчас начнется поединок, и этот пузан пусть только приблизится – мне всего то нужен один удар, потому что его изогнутый и широкий меч не станет препятствием для силового клинка, способно пробить щиты брони последнего поколения.
Бородатый толстяк не выглядел опасным противников – конечно, он из джаргов, а они учатся убивать врагов раньше, чем земные дети хлопать кусающих комаров, но комплекция Хайфата в отличие от остальных серьезно отличалось. Плотное, поддерживаемое широким поясом пузо, сметанные щеки – мой противник отличался от многих присутствующих вождей, и тем более высушенных жаром солнца полевых командиров.
В повисшей в зале тишине хлопок верховного вождя прозвучал резко и громко. Я остался стоять на месте, ожидая приближения бородача, а тот вдруг неуловимо быстро – для своей комплекции, взмахнул руками.