Тогда Алевтина, не став ждать возвращения автобуса, сделала вид, что собирается добираться до Славутича пешком, а сама, свернув за поворот шоссе, нырнула в лес и, руководствуясь своими недавними познаниями туриста, направилась к Тепловке, до которой в принципе оставалось не больше семи-восьми километров от этого места.
К дому Марины она добралась под вечер, сумев обойти патруль и воинскую часть, расквартированную в километре от деревни. К радости путешественницы, Марина оказалась дома, но эта радость быстро померкла, когда подруга рассказала, что творится в зоне, а также в лесу вокруг оврага, где прятался Мутик.
— Неужели они в самом деле собираются его уничтожить?! — воскликнула Алевтина. — За что?!
— Посмотрела бы ты на их командира — красавец писаный, но полнейший дуб, несмотря на погоны! Да и что может предложить хорошего хохлацкая безпека? Национальный лозунг самостийности и землянку как выход из жилищного кризиса.
Алевтина улыбнулась.
— Ты же сама хохлячка.
— Потому и знаю, что говорю. Видела бы ты эти морды — что в минобороны, что в Верховной Раде! Холеные, гладкие, хитрые… а в голове ни одной извилины! — Марина вздохнула, пригорюнилась. — Что же делать? Как спасать Мутика?
— А ты уверена, что его надо спасать?
— Что ты имеешь в виду?
— Его же пули не берут.
— А если они попробуют пушкой или бомбой? Все же четвертый блок — штука опасная, непредсказуемая. Если Мутик туда сунется, его точно ликвидируют. Нет, его надо спасать, только не знаю, как. Может, ты что придумаешь?
Алевтина покачала головой.
— Ни одной дельной мысли. Нас к нему даже на километр не подпустят.
Вечер прошел в вялых разговорах и усиленных раздумьях о судьбе космического пришельца, которого приняли за мутанта, порожденного радиацией зоны. Однако девушки легли спать, так ничего путного и не придумав.
Разбудил их какой-то шум в четыре часа утра, когда небо начало светлеть и горизонт засветился малиновой полосой. Сначала послышалось знакомое тумм-тумм-тумм, от которого сотрясалась земля и пол хаты, а затем раздались гул вертолетных винтов, грохот моторов, человеческие голоса, звуки команд.
Набросив на себя халаты, подруги выскочили в сад, заливаемый светом прожекторов вертолета и бронетранспортеров, и увидели возвышавшуюся над яблонями и грушами фигуру Мутика, блистающую чистым золотом.
Их заметили.
— Эй вы, двое! — заревел в мегафон чей-то голос. — Немедленно очистите территорию! Уходите оттуда, быстро!
— Черта с два! — ответила Марина выразительно, медленно подошла к гиганту, глядящему на нее сверху вниз; в настоящий момент оба торса Мутика соединялись в одно тело, видимо, ему так удобней было передвигаться.
— Уйдите из сада! — снова заорал мегафон. — Вы мешаете провести военную операцию! Эй, кто-нибудь там поближе, уберите женщин!
— Привет, Мутик, — проговорила Марина со странной нежностью, несколько покоробившей Алевтину. — Что ты задумал? Зачем ты вышел из леса? Что ищешь возле реактора?
Двутел замер, продолжая глядеть на девушку, внезапно разделился на две половины. Одна его голова оглянулась, всматриваясь в цепь солдат и бэтээров, охватившую деревню кольцом, вторая стала приближаться к Марине.
— Сейчас же уходите оттуда! Будем стрелять! — надрывался мегафон. — Он вас сейчас покалечит! Немедленно бегите!
— Заткнись! — сказала Алевтина в перерыве между словами.
Мегафон умолк. Стихли крики, замолчали моторы машин, только стрекот вертолета нарушал тишину.
Сдерживая дрожь в коленях, Алевтина шагнула к подруге, стала за ее спиной. В этот момент чешуйчато-пластинчатая морда Мутика опустилась совсем низко, вплотную к девушкам, глаз великана налился желтым сиянием, и все поплыло перед глазами Алевтины.
Когда она пришла в себя, двутела уже не было в саду. Удалился и гул вертолета, а также грохот двигателей военных машин. Алевтина поняла, что ее поддерживают под локоть, посмотрела на Марину.
— Ну что, оклемалась? — улыбнулась та. — Как самочувствие?
— Нормально, только голова слегка кружится.
— Пройдет. Мутик не рассчитал дозу.
— К-какую дозу? — заикаясь, спросила Алевтина, позволяя вести себя к дому, на пороге которого тихо причитала и крестилась баба Варя в белой рубахе.
— Он передает мысленные образы, хотя и не всегда понятные. Я уже привыкла, а тебя, видно, повело. Ничего не видела?
Алевтина вспомнила странные цветные всполохи перед глазами, черные кляксы и пятна, складывающиеся в какой-то геометрический узор, и покачала головой.