Выбрать главу

Мне только минуло шестнадцать лет, То ремесло, которым занимались мужчины нашей семьи, и позволявшее смело смотреть в завтрашний день, я освоил, конечно, в общих чертах. Но и это наполняло меня фамильной гордостью и позволяло смело смотреть в будущее.

Все мужчины моей семьи были золотых дел мастерами, проще говоря, ювелирами. Те, кто думают, что ювелир купается в роскоши благодаря прикосновению к драгоценным камням и благородным металлам, жестоко ошибается. Труд тяжкий, не оставляющий времени ни на что другое. Мой отец практически потерял зрение, спина его уже не разгибалась. В дождливые, холодные зимние дни, суставы рук наливались, и пальцы его совершенно теряли подвижность. Матушка, как могла, помогала его рукам. Она постоянно готовила различные растирки и подолгу массировала, прикладывала разные примочки, возносила молитвы, приносила жертвы Асклепию и Минерве на домашнем жертвеннике. Постоянно упрашивала ларов — духов — хранителей дома помочь в исцелении кормильца. Да, эти руки кормили нас. Мне, в мои шестнадцать, было совершенно некогда принимать участие в жизни семьи. В этом возрасте, все знают, учение идёт из-под палки, советы родителей кажутся стариковским бредом, а грядущее рисуется в розовых тонах. Все, кому когда-то было шестнадцать, прекрасно понимают, что родители совершенно ничего не знают о современной жизни, ведь жили они тысячу лет назад и нынешнее поколение молодых, по их мнению, в будущем не ждёт ничего хорошего. Получив какие-то знания, освоив пару основных приёмов в работе, я, естественно, возомнил себя самым большим знатоком ремесла, которому дальнейшая учёба ни к чему. В шестнадцать — мы самые умные и готовы в этой жизни на всё!

Сейчас, когда прошло чуть больше года, я многое стал понимать. Столько ошибок, сколько наделал я, иному хватит на несколько жизней.

Многое изменилось, когда я познакомился с Ведой. Эта девушка совершенно перевернула мой мир. Её с юных лет готовили стать весталкой, жрицей богини Весты. Веда была очень горда предназначавшейся ей ролью — неусыпно следить за поддержанием вечно горящего огня в жертвеннике богини. Её родители, провинциальные аристократы, чуть с ума не сошли, когда верховная жрица храма Весты объявила им о своём решении.

Но, в одночасье мир рухнул. Ей было всего девять лет, когда их садовник, в пьяном угаре, изнасиловал её. На крики девочки сбежалась вся дворовая челядь. Веду, слуги очень любили за её нежную красоту и доброе отношение ко всем, без исключения, людям. Она одинаково ласково разговаривала и с родителями, и с рабами, чистящими нужники. Пьяного садовника растерзали на месте, однако непоправимое уже произошло, потому, что весталкой могла стать только девственница. Исключения из этого правила не допускались.

Отца, от потрясения хватил удар, от которого он уже не оправился. Матушка, после смерти мужа и перенесённого позора, тихо угасла, оставив дочь сиротой на попечение старой няньки. Веда долгими неделями орошала слезами подушку, жалея родителей и себя. Горе, постепенно, отошло на второй план. Необходимо было, несмотря на юный возраст, поддерживать в порядке немаленькое хозяйство, приносившее, какой — никакой, доход. На виноградниках, в поте лица, трудились немногочисленные рабы, ухаживали за лозой, собирали тяжёлые гроздья. Перебродивший сок наливали в бутыли и прятали в огромных подвалах. Вино должно было вызреть.

Веда росла и училась жизни. Вместе с вином вызревал её характер. Если бы не случилось, то, что случилось, возможно, она стала бы хорошей жрицей Весты, лет через тридцать вышла бы замуж, родила бы детей и осталась бы той же мягкой и нежной Ведой, которая любила всех, и которую любили все. Но после всех потрясений нрав её заметно ужесточился. Внешне, однако, это было не заметно. Об этих изменениях знали только самые близкие ей люди, престарелая нянюшка, главный смотритель и, конечно, я.

Обо мне, вообще, нужно упомянуть особо. Мой отец постоянно покупал в этом поместье вино. Не то, что бы оно было каким-то, очень уж изысканным, однако пилось очень даже недурно. А после всех событий, он вообще считал своим долгом, хотя бы так, поддержать сироту. А за вином, конечно же, посылали меня. Начиналось всё с лёгкого флирта, который, постепенно перерос в настоящие чувства.

Вначале, Веда мне показалась немного странной. Временами, взгляд её останавливался на одной точке, как будто она к чему-то прислушивалась. Но, буквально через мгновение, всё приходило в норму. Она, в общем-то, была, вообще, не слишком весела, лишь изредка, робко улыбалась. Мои шутки понимала и принимала, но никогда не была от них в восторге. Короче говоря, учитывая то, что она пережила, ещё удивительно, как она вообще реагирует на моё веселье.