– Дядя Ван, – спросила Цукка, – а все-таки – зачем вы такую конструкцию придумали? Сложно же! В первой установке сенсорный блок на мачте вверх-вниз перемещается, и все в порядке.
– Да что бы ты, Цу, понимала в механике! – фыркнул Палек. – Проще! Когда центральная ось в зенит смотрит, может, и проще. А если под углом наклонять? Ты хоть представляешь себе, что такое сделать телескопическую мачту, которая в любую сторону под углом в шестьдесят градусов наклоняться должна и надолго в таком положении оставаться? Да еще и согласовывать свои перемещения с независимыми лепестками с точностью до миллиметра? Раз в неделю минимум перекалибровку проводить приходится. А здесь как бы лепестки ни перемещались, блок все равно в точке фокуса остается, если только его вертолетами не таранить. Что-то усложнили, да, но зато остальное упростили.
Конструкция гравископа закончила складываться, и концы лепестков точно легли в приемные узлы торчащих из земли опор.
– Ну, все. Управились, – облегченно вздохнул Ван. – Вовремя.
Он извлек пелефон и нажал кнопку вызова.
– Господин Цакуса, – произнес он, – мы готовы. Можно запускать зрителей. Сейчас начнется кутерьма, – добавил он после того, как дал отбой. – Давайте пока здесь подождем, а то затопчут.
– А сюда разве народ не придет? – поинтересовалась Цукка. – Как-то здесь все… захламлено, я бы сказала.
– Народ придет в главную пультовую, – пояснил инженер. – А тут вспомогательная. Ты разве сама не видишь? Собирали из всякого мусора. Здесь даже консоль управления столетней давности, хоть сейчас в музей технической истории сдавай. Она не предполагается к постоянному использованию, мы ее только для тестирования по ходу дела и задействовали, чтобы наверх лишний раз не бегать. Нет, никто сюда не придет.
Из невидимых из пультовой дверей потянулись ручейки народа. Тонкие поначалу, они густели и густели, и уже через несколько минут вдоль южной стены волновалось море из человеческих и орочьих голов, над которыми редкими горными пиками возвышались могучие тролличьи торсы. Увешанные объективами операторы с закрытыми контроль-щитками лицами торопливо устанавливали на штативы массивные блоки связи, над которыми возвышались тарелочки параболических спутниковых антенн. Цукка удивленно смотрела на толпу.
– Откуда столько народу? – наконец спросила она. – Я думала, полсотни персон наберется из разных университетов и Академии, максимум сотня. Но здесь сотни три, не меньше. А то и четыре.
– Темная ты, Цу, – ехидно подмигнул ей Палек. – Сюда же сам министр науки и просвещения прибыл! У него одного свита персон на тридцать, если не больше. А сколько всякой чиновной швали налетело, надеющейся перед министром или камерой засветиться, вообще не сосчитать. Тех, кому по делу надо, здесь едва пара десятков наберется, остальных можно упаковать в ящики и в море утопить.
– Лика! – осуждающе нахмурился Ван.
– Да ладно тебе, дядя Ван! – отмахнулся парень. – А то я не знаю, что ты сам про них думаешь.
– Неважно, что я думаю, – назидательно откликнулся инженер. – Важно, что без вмешательства министра мы бы гравископ еще десять лет строили. Лика, унижаться перед бюрократами противно, я понимаю, но без того ты денег не получишь. Лучше прогнуться лишний раз перед толстой мордой, но дело сделать, чем гордо воротить нос и бездельничать с пустым карманом. Будь другом, вспомни, что ты улыбаться умеешь. Или хотя бы постарайся не кривиться от отвращения. О, вон и министр появился. Идемте.
Он двинулся было к двери, но остановился и хлопнул себя по лбу.
– Совсем забыл! – с досадой сказал он. – А кто гравископ включит? Я же хотел здесь кого-то из техников оставить…
– А вот она и включит! – Палек скользнул к Кансе, подмигнул ей, обхватил за плечи и слегка подтолкнул к Вану. – Каси, помнишь, что нажимать надо?
– Нет! – воскликнула девушка. – Лика, ты что? Я же не техник! Мне нельзя!
– Да кто тебя спрашивает! – усмехнулся парень. – Вся страна на тебя смотрит, так что настало время для подвига. Я что, зря тебе все тут показывал?
– А ты показывал? – подозрительно взглянул на него Ван.
– А то ж! – кивнул тот. – Чем мы, по-твоему, тут вечерами занимались?
– Знаю я, чем ты вы тут на диване вечерами занимались, – проворчал инженер. – Ладно. Канса, сценарий простой. По сигналу поднимешь лепестки до упора, покачаешь слегка цветок вправо-влево, потом выпрямишь и опустишь. Справишься?
Девушка растерянно оглянулась на Цукку. Та ободряюще кивнула.
– Я… я попробую… – нерешительно сказала она.
– Не надо пробовать, Каси, – твердо сказал Палек. – Надо просто делать. Не бойся, тут отладочные предохранители задействованы, даже если и захочешь, ничего не сломаешь.
Он склонился вперед и поцеловал девушку в губы. Потом погладил ее по волосам и быстро вышел в дверь. Ван возвел глаза к небу и последовал за ним.
– Не бойся, госпожа Канса, – успокаивающе сказала Цукка. – Лика хоть и шалопай, но совсем уж безответственным его назвать нельзя. Если он сказал, что ты справишься, значит, он в тебя твердо верит. Я пока останусь с тобой, но я по сценарию с речью выступить должна, так что мне уйти придется.
Канса недоверчиво взглянула на нее, но Цукка уже увидела в ее глазах то самое упрямое выражение.
– Спасибо, госпожа Цукка, – сказала девушка. – Я справлюсь. Не могу же я, в самом деле, нашего бездельника подвести.
Ее губы тронула слабая улыбка.
– Господа и дамы! – донесся из-за окна усиленный динамиками голос поднявшегося на импровизированный помост импозантного полного мужчины в демонстративно накинутом поверх пиджака белом халате. – Прошу внимания. Мы начинаем нашу церемонию открытия нового гравископа.
– Кто он? – спросила Цукка.
– Господин Интё Уцукусий, – почему-то шепотом пояснила Канса. – Директор обсерватории.
– А! – сообразила Цукка. – Ну да, я же видела его как-то раз.
– …и предоставляю слово для торжественной речи блистательному господину Кагаке Дайдзину, министру науки и просвещения, – закончил на трибуне директор. – Прошу, господин Кагака!
– Спасибо, господин Интё, – поблагодарил неспешно взобравшийся по ступенькам на помост высокий седовласый мужчина в черном костюме с золотым шейным шнурком и с лицом, словно вырубленным из камня сильными резкими ударами. – Господа и дамы, с большим удовольствием приветствую вас здесь и поздравляю с тем, что наконец-то завершенный гравископ "Хана" вступает в строй. Процесс его строительства оказался нелегок…
– Ну все, зарядил на полчаса как минимум, – с досадой сказала Цукка. – Можно подумать, он его лично строил. Сейчас распустит хвост и начнет красоваться перед камерами, как кудзяка, часа два, не меньше. Госпожа Канса… могу я предложить без формальностей?
– Да, – пискнула девушка.
– Канса, слушай, а почему здесь все так убого? В пультовой, я имею в виду? Рычаги какие-то вместо нормальных контроль-интерфейсов…
– Так Лика же сказал, что здесь запасное помещение, – пожала плечами Канса. – Оно даже к общей сети не подключено. Рычагами удобней управлять, пока механика не отлажена. В главной пультовой все правильно сделано, а тут никто и не появится больше, когда все запустят.
– А! – кивнула Цукка. – Понятно. Просто я никогда такого управления не встречала. Поясни, пожалуйста, что чем управляет? В жизни таких штук не видела…
Министр, однако, проявил чудеса краткости. Уже через полчаса он плавно закруглил свою речь, и слово вновь взял директор обсерватории.
– А теперь, господа и дамы, – веско сказал он, – я предоставлю слово человеку, без которого наш проект не состоялся бы. Не секрет, что гравископы такого размера у нас в стране еще не строились, и в процессе строительства возникла масса всяческих сложностей, потребовавших, не побоюсь сказать, воистину героических усилий со стороны наших строителей. Один из них перед вами. Господа и дамы, попрошу приветствовать главного инженера проекта господина Вана Сакидзакия, самоотверженно отдававшего все силы строительству, благодаря чему оно завершилось точно в срок!
Толпа зашумела и зааплодировала.
– Пойду я, – торопливо сказала Цукка. – Сейчас дядя Ван закруглится, и мне тоже придется пару слов сказать. Не волнуйся, Канса, все закончится хорошо.