Подняв глаза к потолку и скрестив на животе руки, он, казалось, был в экстазе.
– Послушать вас, – заметил я, – можно подумать, что речь идет об Адольфе Гитлере. Я думал, что он уже умер.
– Того также считали умершим. Ан, нет. Кажется, этот Бланшар по-прежнему на этом свете.
– Так, так! – присвистнул я. – Бланшар! Жером Бланшар, не так ли?
– Да, вы его знаете?
– У меня было одно небольшое расследование...
Я повторил ему то, что мне рассказал Ритон-с-иголочки, не называя своего осведомителя.
– Все произошло именно так, – подтвердил Фару. – Этот Бланшар – крепкий орешек. Его разыскивает Интерпол. Я сейчас покажу вам его карточку...
Он поискал в своих бумагах и ничего не нашел.
– Она была нужна Фабру. Посмотрю в его кабинете...
Он встал, прошел в соседнюю комнату, оставив меня наедине с моей трубкой. Внезапно мне показалось, что я нахожусь здесь по иному делу, а не по поводу моей псевдоаварии. Бланшар – наркотики, Интерпол и компания. Я находился тут для... Туман. Никакого сомнения! У меня в голове была утечка. Тишину разорвал телефонный звонок. В соседнем кабинете Фару снял трубку, послушал, выругался, положил трубку, Я по-прежнему старался сосредоточить свои мысли. В кабинет влетел Фару и спугнул мотылька догадок, который порхал вокруг моего нахмуренного лба. Он тяжело сел за стол, выругался и сказал:
– Фабр, видимо, унес с собой карточку Бланшара. Я покажу вам ее завтра. Но не думаю, что у вас когда-либо представится случай встретить этого ловкача.
– Выводы из всего этого?
– Выводы? Люси Понсо умерла, и я не хочу ее обвинять, но чем больше копаю, тем больше у меня уверенность в том, что она была связана со всеми этими бандитами, которые в течение нескольких дней путаются у нас под ногами: банды Вентури, Мельгано, Бланшара. Ее самоубийство привело к событиям, значение которых мы еще не улавливаем, но, тем не менее, они безусловно имели место.
– Мельгано, – сказал я. – Еще один, которого я знаю только по имени.
– Да, – скривился Фару.
– На вашем месте я поискал бы вокруг этого итальянца. В течение последнего времени бизнес наркотиков как будто дремал, но, видимо, начал просыпаться? И Бланшар, укравший самый большой запас зелья, снова выплыл на поверхность; Вентури, якобы отошедший от дел, смылся, как вор; а этот Мельгано прибыл прогуляться по Франции... Я пошарю, где смогу, насчет этого итальянца. Может быть, у него было свидание с Бланшаром и через него...
– Это – идея, – с горечью усмехнулся комиссар. – У вас всегда хорошие идеи. У меня тоже хорошие идеи. К несчастью, у других они тоже бывают. Я тоже думал о Мельгано, старина. И связался с Лионом, где он сидел. Они только что мне звонили. Мельгано бежал и имели место потери. Подробности придут позже. Мне глубоко наплевать на их подробности!
Глава четырнадцатая
День начинается
Я возвратился в "Космополитен" усталый, весь вымотанный, с таким ощущением, будто я забыл что-то сделать на Кэдез-Орфевр: задать вопрос или поподробнее осветить какую-то деталь. Я отдал распоряжение ни под каким предлогом не будить меня до полудня, поднялся к себе и лег спать. Не знаю, понравилось бы все это мисс Грас Стендфорд. Это была кинозвезда скорее спокойного нрава.
На следующий день я встал в полдень, а в четверть первого появился Марк Ковет.
– Мы давно не виделись, – сказал он.
– Да.
– Я думаю, с вами что-нибудь случилось за это время?
– Да.
Я рассказал ему все. Едва закончил свой рассказ, как зазвонил телефон. Это была резвая мадемуазель Анни:
– У меня есть сведения о Раймоне Мурге, – сказала она. – Ломье никогда не имел его в своей конюшне, как говорится. Никогда даже не было намека на совместную работу. Ломье и Мург всегда были друг для друга незнакомцами. Мне придется пересмотреть мою теорию дурного глаза, – добавила она, смеясь.
– Может быть. Извините, что я вас побеспокоил. О! Подождите... Не имела ли каких-либо столкновений с Ломье продюсерская фирма, на которую работал этот актер в то время, когда он снова принялся за наркотики?
– О! Знаете, Ломье постоянно находится в состоянии конфликта со своими собратьями.
– Вот как? Ну что ж, спасибо. Сегодня я предполагаю повидаться с месье Фроманом. Буду держать вас в курсе.
И я закончил разговор.
– Ну и как? – заинтересовался Марк Ковет.
– Кинематограф обязывает. Я тоже начинаю сопоставлять... Кажется, из вашего кармана торчат газеты...
– Последний номер "Крепю".
– Говорят о побеге Еррико Мельгано?
– Вовсю.
Я взял протянутый мне экземпляр. Побег произошел в тот момент, когда торговца наркотиками перевозили из одного места заключения в другое. "Черный ворон" подвергся нападению моторизованных гангстеров, сообщников заключенного. На месте остались двое убитых, но сожалели только об одном: страже порядка по имени Лаверюн. Другой был бандит. Его никак не звали. При нем не нашли никаких документов, никакой метки на одежде, но так как это, наверняка, был рецидивист, его вскоре опознают. Мельгано исчез на автомашине атаковавших, и все предпринятые поиски до настоящего времени остались тщетными...
Все это было мне известно еще ночью из уст самого Флоримона Фару. Но я не знал, как выглядел убитый гангстер. Мастер сенсаций "Крепюскюль" публиковал его фотографию. Он был молод, с тонкими губами, которые стали еще тоньше после смерти. Его безжизненные неподвижные глаза были слегка выпучены. Месье Кловис. Больше он не сможет лупить дубинкой по драгоценным головам частных детективов. Он...
Телефон напомнил о своем существовании. Незнакомый голос сказал:
– Месье Бюрма?
– Да.
– Это мадам Мишон. Помните? Мадам Мишон – консьержка с Московской улицы.
– Ах! Да, да. И что же?
– Я нашла новый адрес месье и мадам Ломье. Уехав из нашего дома, они поселились на бульваре Мальзерб, 78-бис. У меня даже есть их номер телефона и номер телефона консьержки. Это шикарный дом. У консьержки есть телефон, это очень удобно. Итак, вот эти номера: Мадлен 12-34 и Мадлен 56-21.
– Спасибо, мадам Мишон... (я положил трубку) ...Мадлен 56-21... Я все же спрошу по телефону, находится ли сейчас в Париже мамаша Ломье...
Я соединился с Мадлен 56-21, и консьержка этого богатого дома, особа с молодым голосом, ответила мне, что мадам Ломье уехала за границу в январе, между 10 и 15. Очень хорошо. Так вот почему Ломье не боялся, если не показываться повсюду с Денизой Фалез, то, по крайней мере, поселиться у нее, когда той не было дома. Его тигрица была за границей с 10 или 15 января.
– 15 января, – повторил я. – О! Проклятье! 15 января. Между 10 и 15 января.
– Ну и что? – сказал Ковет. – Эта дата вам что-нибудь напоминает?
– Да. Срок. Боже мой! Ковет! Мне надо выпить что-нибудь покрепче. Здесь у них есть все необходимое, но я хочу, по крайней мере, литр. Пойдите раздобудьте что-нибудь подходящее...
Это была услуга такого рода, в какой мой алкаш-журналист никогда не отказывал. Он тут же направился к двери, выходящей в коридор, открыл ее и задержался в проеме:
– Вы мне кажетесь в полной форме. Это благодаря дате 15 января или делу Мельгано?
Я издал нечто вроде рычания.
– Эй! – сказал Ковет. – Что случилось?
– Я вот-вот рожу... Повторите, да повторите же!
– Что повторить?
– Мельгано!.. И не двигайтесь, Ковет!.. Я вижу вас... я вижу вас... (я протянул руки, точно собирался произнести заклинание) ...У вас хорошенькая мордашка, немного глупенькая, но хорошенькая. Красные губки, длинные черные ресницы, открытая шея и великолепная каштановая шевелюра... И знаете, что от всего этого осталось? Ничего!