– Эй, лекарь здесь живёт?
Ефросинья, хозяйка дома, вышла на крыльцо.
– Здесь, чего надобно?
– Лекаря надо.
Я уже услышал разговор, поднялся с лавки, вышел во двор.
– Я лекарь, кто меня спрашивает?
– Сын боярский, Андрей. Нужда к тебе привела – боярин мой, Татищев, за тобой послал. Сыну его худо совсем.
– Сейчас, только сумку с инструментами захвачу да коня оседлаю.
– Где конюшня? Я сам оседлаю, пока ты собираешься.
Сын боярский пошёл к конюшне, я же взял сумку с инструментами, оделся подобающе. Мелькнула мысль – а чего это конь у посыльного такой взмыленный? Не похоже, что Андрей из Владимира.
Я сунул за пояс пистолет на всякий случай и вышел во двор. Андрей уже подтягивал подпругу.
– Не спросил я тебя, Андрей. А где боярин-то живёт?
– А я разве не сказал? По Суздальской дороге – село Суходол.
– Весёлое название! – улыбнулся я.
– Не хуже других, – обиделся Андрей.
Мы поднялись в сёдла, выехали из города, и Андрей пришпорил лошадь. Мимо летели близкие ветви деревьев у обочины дороги, гулким барабанным грохотом ложились под копыта бревенчатые мосты.
Уже проскакали версты четыре, как Андрей вдруг осадил лошадь. Я не успел среагировать и остановился чуть поодаль.
– Андрей, ты чего?
– Ты ничего подозрительного не заметил?
– Нет, я за тобой ехал.
Андрей крутанулся на месте, развернув лошадь, и вернулся метров на двадцать. Подъехал и я. Оба спрыгнули с лошадей.
На пыльной просёлочной дороге виднелись следы ног, капли свежей крови.
Не сговариваясь, мы шагнули на обочину, раздвинули кусты. Так и есть! В кустах ничком лежал убитый возничий с рубленой раной спины. Злодейство совершилось явно только что, кровь ещё не запеклась.
– Где же его повозка? У него же кнут в руке.
– Тати угнали.
– Едем, с повозкой они далеко уйти не успеют, верхами быстро догоним, нам всё равно ехать в этом же направлении, тут свернуть некуда, а навстречу нам повозки не попадались.
Мы поднялись в сёдла и с места рванули в галоп. Моему-то Орлику это не нагрузка – застоялся в стойле. Я опасался за коня Андрея. Он сюда, во Владимир, скакал во весь опор, да и обратно – тоже, как бы не выдохся.
Мы гнали по лесной дороге, и за поворотом увидели крытый возок. За ним ехал верховой. Заслышав нас, верховой обернулся и крикнул что-то возничему. Сам же остановился на дороге, поджидая нас – причём явно не с добрыми намерениями, потому как в руке сверкнула сабля.
Повозка скрылась за поворотом.
Не доехав пяти метров до всадника, мы остановились.
– Объяснись, тать, или умрёшь, – потребовал Андрей.
– Я не тать, убирайтесь прочь, – ответил незнакомец.
Он и впрямь не походил на татя. Приличный кафтан, хороший конь, седло не из самых бедных.
Я вытащил из-за пояса пистолет, взвёл курок.
– Тогда расскажи, зачем возничего убил и что в возке?
Всадник не ответил – направил на нас коня и занёс над головой саблю. Я не собирался дожидаться удара и выстрелил незнакомцу в грудь. Всадник выронил саблю и упал с коня.
Андрей, побледнев, повернулся ко мне:
– Как думаешь, кто он? На татя и в самом деле не похож!
– Возничий убит, что в возке – неизвестно. А он посягал на нашу жизнь, причём, заметь, беспричинно. За то и убит.
Я спрыгнул с коня, снял с пояса убитого ножны, подобрал саблю, вложил её в ножны и прицепил к своему поясу. А что мне оставалось делать? Пистолет разряжен, и кроме ножа у меня и оружия другого нет.
– Андрей, давай возок догонять. Далеко уйти он не мог, надо полюбопытствовать – что там?
Я поднялся в седло, и мы помчались дальше.
Возок и в самом деле не успел уехать далеко. Вначале показались клубы пыли, а затем – и сам возок. Ездовой нахлёстывал коня, но куда ему уйти от верховых?
Андрей начал обходить возок, но ездовой, заметив рядом опасность, стал стегать его кнутом. Я же подскакал к задку и перебрался на возок. Там была небольшая полка для багажа путешествующих, которая сейчас пустовала. Очень удобная.
Я встал на неё обеими ногами, вцепился в поручень. Возок на ухабах раскачивался и трясся. Даже для того, чтобы просто удержаться на полочке, требовались большие усилия. Орлик скакал рядом.
Выбрав момент, я подпрыгнул и, подтянувшись на руках, взобрался на крышу.
Заслышав сзади шум, ездовой повернулся и занёс кнут для удара, но я успел вытащить нож и приставил к его груди. Воинственный пыл ездового сразу пропал.
– Останови лошадь, или умрёшь! – приказал я.
Кучер натянул вожжи, возок замедлил ход и остановился.