– Помирай где-нибудь в другом месте! – пролаял боцман.
– Но мой котелок остался в каземате.
– Пойду поищу его. А ты стой, где стоишь. Сделаешь хоть шаг – буду стрелять.
Солдат послушно присел на пригорке, а бретонец вошел в каземат, чтобы поискать котелок. На поиски в кромешной тьме ушло немало времени. Наконец он вышел со словами:
– Бери свой котелок и проваливай к чертям!
Никто ему не ответил.
– Куда это он запропастился? – спросил себя бретонец.
Перескочив через ров и подойдя к пригорку, на котором сидел солдат, он нашел обезглавленное тело, плавающее в луже крови. Бедняге оторвало голову ядром.
Опасаясь разделить участь несчастного, Каменная Башка поспешил укрыться в каземате и стал с нетерпением ждать возвращения Малыша Флокко.
Прошло еще с четверть часа, и вот марсовой наконец вернулся.
– Что? Какие новости? – сразу же накинулся на него бретонец.
– Они расчистили проход и теперь уже сами заминировали его, – отвечал Малыш Флокко.
– Ты дошел до той камеры?
– Ну да.
– Так что, проход свободен?
– Взрыв ничуть не повредил подкопа.
– Ты уверен?
– На все сто.
– Значит, дело в шляпе. Еще до полуночи мы будем на борту корвета вместе с прелестной мисс и «сушеной треской».
– Разве миледи сможет воспользоваться таким тесным лазом?
– Если уж такой толстяк, как я, по нему прополз, она сможет это сделать и подавно. Разве что платье пообтреплет. Но это небольшая потеря. Переоденется на борту. Сам знаешь, у нас в трюме двадцать сундуков с дамскими нарядами.
Тем временем залпы участились, и корсары, покинув казематы, отправились назад на постоялый двор.
Когда они вошли в город, уже темнело, и лишь раскаленные ядра ненадолго рассеивали непроглядный мрак. Последние сальные свечи закончили свое существование в похлебке немецких наемников.
Попетляв по извилистым улочкам, приятели подошли к «Тридцати бизоньим рогам». Каково же было их изумление, когда перед входом в таверну они обнаружили толпу зевак.
Бретонец почувствовал, как сердце в его груди ухнуло вниз.
– О боже! – прошептал он. – Что случилось? Малыш Флокко, что-то ноги не несут меня к таверне.
– Может быть, ничего страшного здесь не стряслось? Просто разгорелась пьяная драка? – предположил марсовой.
– Мне боязно за нашего капитана.
– Чтоб меня разорвало! О нем-то я и не подумал…
– Что же делать? – в растерянности вопрошал Каменная Башка. – Я никогда не знал страха, но сейчас я боюсь. Лучше подойти посмотреть.
Толпа потихоньку рассеивалась. Горожане спешили домой к скудному ужину, солдаты торопились вернуться в казармы.
– Теперь и мы можем подобраться поближе, – решился боцман. – Хотел бы я знать, что тут произошло…
Взведя курок пистолета, он растолкал кучку бостонцев, все еще топтавшихся перед входом, и, грозно приказав им расходиться по домам, вошел на постоялый двор вместе с Малышом Флокко.
В нижней зале все было перевернуто вверх дном. Столы и стулья валялись, опрокинутые как попало, пол усеивали осколки бутылок. Хозяин печально озирал эти разрушения, присев на скамью. Как видно, бедняга еще не пришел в себя достаточно, чтобы наводить порядок, устраняя устроенный кем-то бедлам. При виде бретонца он в отчаянии всплеснул руками.
– Они его схватили! – простонал трактирщик. – Арестовали этого храброго и щедрого джентльмена!
Каменная Башка, побледнев от ярости, ударил себя по голове.
– Схватили моего капитана!.. – прорычал он.
– Да, мой добрый господин.
– Когда?
– Час назад.
– Кто это был?
– Десять английских солдат во главе с офицером.
– Он сопротивлялся?
– Сражался как лев! Проткнул двоих и вышиб третьему мозги, но остальные навалились на него все сразу и связали, хоть он и швырялся в них бутылками и посудой.
– Наш капитан в тюрьме! Он арестован! – ужаснулся Малыш Флокко.
Каменная Башка тяжело рухнул на стул, словно сраженный внезапным недугом, но тут же вскочил со словами:
– А леди?
– Они и ее увели! – отвечал хозяин.
– Вот ужас! – простонал Малыш Флокко.
– Остались только немец, что продолжает храпеть, и служанка.
– Камеристка здесь? – вскричал бретонец. – Веди меня к ней!
Подгоняя трактирщика, он взлетел вверх по лестнице и бомбой вломился в комнату, которую прежде занимала жена трактирщика.
– Мисс Нелли, – задыхаясь, проговорил бретонец, – это правда, что вашу госпожу увели англичане?
– Чистая правда, – ответила камеристка сквозь слезы. – Их послал маркиз. О, моя бедная госпожа!
Бретонец принялся расхаживать из угла в угол, продолжая колотить себя по голове и яростно восклицая: