Брат библиотекарь осторожно закрывает фолиант и берет его в руки так бережно, как неопытная мать берет дитя. И я невольно тянусь следом. Мне тоже хочется взять в руки толстый этот том, помнящий мир до начала Смутных Времен. Нет, не с даром прикоснуться, для такого я и впрямь пока слаб. Просто взять в руки. Ощутить ладонями гладкое розовое дерево, провести пальцем по драгоценной бумаге. Прочитать, как проходила церемония сборов Марготы. Дюжина дней и один, надо же! Сейчас невесту собирают три дня, и не слыхал я, чтобы где-то и когда-то случалось иначе. Что ж, Смутные Времена поломали много вековечных традиций…
Но брат библиотекарь ушел, и унес с собою хроники, а следом вышел брат лекарь, и только брат Серж остается со мной. Брат Серж, приставленный ко мне, дабы не нарушал я предписанного режима.
– Ох и печальные стали у тебя глаза, друг Анже! Ты, никак, успел войти в раж?
– Я ведь о святом Кареле с детства знаю, брат Серж. И только сейчас понял ясно, что это – правда. Это было, понимаешь? Принцесса Маргота в самом деле жила когда-то на свете, и был у нее маленький сводный брат, наследный принц Карел. Я что хочу сказать – получается, что ее сын мог встретиться с Карелом, как говорит о том сказание. Мог! На самом деле!
– Интересно тогда, кто из менестрелей описывает эту встречу правдиво! Я, видишь ли, помню три разных версии. Или четыре? Да, четыре! Или пять…
Я смеюсь вместе с Сержем. Мы начинаем пересказывать друг другу слышанное когда-то о первой встрече святого Карела и принца Валерия, и сравнивать, и обсуждать степень достоверности каждой версии, увязывая ее с количеством (и крепостью!) выпитой менестрелем браги, или пива, или вина. И остаток вечера проходит незаметно.
2. Королевские Хроники Таргалы, подробнейше повествующие о церемонии сборов принцессы-невесты Марготы, длившейся, как по традиции следует, дюжину дней и еще один
«С утрени, с молитв о благословении Господнем славному нашему королю и принцессе-невесте, начались великие торжества, прославить долженствующие грядущий брак принцессы Марготы. Ибо брак сей благословен, брак, несущий мир границам нашим.
Королевская гвардия блистала несравненной своею выправкой и великолепием парадных доспехов, и королевский дворец сиял убранством своим, особо же Коронная Зала (та, что зовется обычно просто „большая“, ибо в самом деле велика и торжественна, и нет ей равных нигде). И Северная галерея, как по традиции следует, открылась для всех, кто пожелал поклониться принцессе-невесте и славному нашему королю. И шли люди по устлавшим каменный пол галереи драгоценным коврам, подобно полноводной реке, а со стен смотрели на них, внушая трепет, все короли Таргалы начиная от Анри Основателя, и была та галерея залита светом. И над тремя ступенями, что поднимают Коронную Залу над Северной галереей, благоухала арка из тысяч лилий и гиацинтов, в цветах Короны, сами же ступени устилала благословенная мята.
Пышность же и великолепие парадного убранства Коронной Залы не дерзну я описывать, ибо не в силах найти слова, передать способные весь блеск, озарявший церемонию сборов принцессы-невесты Марготы дюжину дней и еще один. Скажу только, что подобного не видела ни одна столица, и сам я слышал, как говорили люди: будет им теперь, о чем вспоминать долгими вечерами и рассказывать детям своим и внукам.
Принцесса в свадебном уборе восседала меж славным нашим королем и прекрасной королевой, и королевские гвардейцы стояли позади, а подле трона короля – капитан королевской стражи, и первый министр, и королевский аббат. Подле же королевы стояла аббатиса монастыря Ии-Заступницы, а у ног принцессы-невесты сидела дозволенная подруга ее, благородная панночка Готвянская.
И поклонились принцессе-невесте первыми служители Господа, благословив ее и брак ее. И вассалы отца ее, славного нашего короля, поклонились принцессе-невесте преданностью своей в прощальное время ее. И поклонились принцессе добрыми пожеланиями послы государей ближних и дальних, коим случилось быть в славной Корварене. И заняло это полный день, первый день церемонии. И еще дюжину дней кланялись люди принцессе-невесте дарами.
И в дни эти поклонились принцессе горожане, жители Корварены, торговых гильдий и ремесленных, и оружейники, и иные свободных промыслов мастера, и простые коронные люди. И поклонились принцессе посланные иных городов Таргалы, коронных и дворянских, и вольных городов Себасты Приморской и Себасты Верхней посланные поклонились принцессе тоже. И поселяне коронных земель, и коронные охотники, и иные коронные люди, и гвардия короля. И поклонились принцессе наставники и школяры Коронной Школы, и Университета Корварены, и обеих монастырских школ, и благословляли они принцессу-невесту и славного нашего короля, и наступающий мир благословляли. И славили грядущий брак все, кто ни живет на Золотом Полуострове, и благословлял всяк принцессу-невесту в сердце своем.
Дары же, поднесенные принцессе-невесте, не перечисляю я здесь, ибо места перечень сей займет не в меру, и занимается им королевский казначей с тремя писцами вкупе.
И еще упоминания заслуживает событие одно, под конец последнего дня церемонии случившееся. Вне ожиданий всяких и к удивлению всеобщему, пришли поклониться королю нашему Анри Грозному гномы, нелюдь подземельная. Были они малы ростом, толсты и безобразны, числом семеро, и дары поднесли королевской чете и принцессе-невесте, и говорили любезно, однако без покорности, а просьбы посмели изречь, как требования. Добрый король наш ликом потемнел от речей сей нелюди, но, праздника ради, гнев смирил и отпустил гномов с миром, не ответив ничего на дерзость их.
Так прошли дюжина дней и еще один, и день после церемонии не происходило ничего, ибо требуется и королям отдых, паче же в преддверии церемоний последующих. Сегодня же повез славный наш король дочь свою, принцессу-невесту, отдать прощальные визиты, о коих напишу я по возвращении короля и принцессы.
В замке же правит пока прекрасная королева, и наводит порядок после церемонии сборов, и готовится к возвращению супруга.
С тем хвала Господу за прожитый день».
О ПОДЗЕМЕЛЬНОЙ НЕЛЮДИ
1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Я привыкаю к чтению неожиданно быстро. Нет, не так! Не просто привыкаю – брат библиотекарь с толстым томом хроник входит в мою жизнь сразу и прочно. От описания церемонии сборов Марготы я с трудом отрываюсь для обеда, а когда брат лекарь велит мне после обеда поспать и вообще не утомлять больные глаза и продолжить завтра, я всерьез, неподобающе сержусь. Я убеждаю брата библиотекаря продолжить после ужина – там и оставалось-то совсем немного! Но брат лекарь ушел, оскорбленный в лучших чувствах. И, видно, доложил Отцу Предстоятелю об очередном «излишнем рвении», потому что на другой день брат библиотекарь не приходит вовсе.
Я прошу брата Джона позвать его. Однако вместо брата Джона, брата библиотекаря и королевских хроник приходит брат Серж. И говорит с насмешливым сочувствием:
– Брат библиотекарь, чтоб ты знал, работает сегодня с Отцом Предстоятелем. Завтра придет. А брату Джону нагорело, что оставил тебя одного. Будет теперь до вечерней службы поклоны в часовне бить. Эх, Анже, и чего мы тебя так любим?
Я чувствую, как полыхают мои щеки краской стыда. Возомнил о себе! Указания давать начал! И теперь хороший человек из-за меня наказан. Меня-то Отец Предстоятель щадит, небось не отправил на молитвы без обеда и ужина, а брат Джон…
– Брось, – машет рукой брат Серж, – не бери дурное в голову. Джон мог и не пойти, так что сам виноват, сам и отвечает. И, знаешь, друг Анже… не думаю я, чтобы он жалел. Светлому человеку приятно услужить, а ты светлый человек.