Баки прошел, только сейчас поняв, что Брок перебирал пистолет, который теперь лежал на журнальном столике перед ним.
Баки хотелось опуститься на колени у ног Брока, чтобы смотреть на него снизу вверх, взять его руки в свои и поцеловать каждый палец, прося прощения за то, что сделал, уткнуться лицом в колени, обнимая под ними, но Баки только прошел в кресло, понимая, что слишком рано. По сути, они даже не были знакомы. Похоже, Брок думал так же.
— Раз ты меня нашел, то имя мое знаешь. А ты теперь кто, Агент? — спросил Брок.
— Баки, — ответил он. — Я не теперь, я снова стал.
— И какого хуя, Баки, — Брок выделил имя голосом, слегка насмешливо, — тебе от меня надо?
— Ты, Брок, — честно признался Баки не только Броку, но и себе.
— А нахуй тебе не пойти, Баки? — издевательски поинтересовался Брок, видя, как сник Баки, сгорбился, сидя на самом краешке кресла.
Он не знал, что сказать, не представлял, что думает Брок, потому что не прогоняет из своего дома, хотя и не рад ему.
— Я… — начал Баки, но Брок его перебил.
— Вот только не надо мне задвигать, что это был не ты и прочая хуйня, Агент, — зло выплюнул Брок.
— Я хотел тебя, — все же ещё раз начал Баки. Слова давались ему тяжело, но он продолжал говорить: — Тогда. Хотел и не понимал, что со мной. А потом ты дал отпор, и у меня как пелена кровавая на глаза упала. Я думал, что убил тебя. Я вообще не сразу понял, что сделал. Я тогда не знал страха ни перед чем, а за тебя испугался.
— Знаешь, Баки, это самое хуевое, даже не знаю, что… Оправдание? Извинение? — Брок прямо посмотрел на Баки. — На кой хуй ты мне все это рассказываешь? Ты хочешь меня? Заебись! Один раз ты меня уже получил. Спасибо, я наелся.
— Что бы я ни сказал, это не изменит того, что я сделал, — Баки и хотел бы смотреть Броку в глаза, но смотрел на свои сцепленные в замок руки. — Брок, пожалуйста, — Баки поднял больные глаза на Брока, который сидел, откинувшись на спинку дивана, и ждал, сложив руки на груди. Баки и сам не понимал о чем просит, чего ждёт, на что надеется, ведь Брок уже все сказал.
— Что “пожалуйста”? Простить тебя? — начинал злиться Брок. — Ты мне, сука, чуть жизнь не сломал, а теперь припёрся и заявляешь, что я тебе нужен? И что? Думаешь, сейчас расплачешься, так я кинусь к тебе на шею и ноги перед тобой раздвину? Хуй тебе!
Баки, понимая, что все слова ничего сказать не смогут, стек к ногам Брока, как хотел сделать сразу, обнял икры, уткнулся лицом в колени, чуть не всхлипнув от переполняющих его эмоций.
Баки почувствовал, как дернулся Брок, пытаясь высвободиться, но только крепче сжал руки, и тот сдался, затих, напряжённый, ожидающий любой подлянки. Но Баки просто держал, не выпуская, и больше ничего не делал.
Он почувствовал такое желанное прикосновение к своим волосам, ему показалось, что Брок сейчас зароется пальцами в его длинные волосы, но Брок, проведя по ним рукой, отдернул ее, обрывая столь долгожданную ласку. Но Баки все равно не отпускал, опаляя дыханием колени через домашние штаны, и почувствовал, как Брок расслабляется, отпускает себя и ждёт, что будет дальше.
Баки слышал, как дыхание Брока потяжелело, а сердце зачастило. Брок внезапно больно схватил Баки за волосы, сграбастав их в кулак, и оттянул от себя, заставив Баки запрокинуть голову и приоткрыть рот.
— Хочешь меня? — злобно прошипел Брок. — Так получай.
И в приоткрытый рот Баки ворвался член, который Брок легко высвободил из домашних штанов.
Брок остервенело вбивался в рот Баки, а тот только принимал, боясь даже двинуться, готовый снести все, что сделает с ним командир.
Брок был груб до жестокости, он с остервенением натягивал Баки на свой член, словно пытаясь что-то доказать, делая больно не только Баки, но и себе. Он толкался в его узкую глотку, а Баки пытался сглатывать, зачем-то сжимал губы, желая доставить Броку удовольствие хоть так, пусть это и было больше похоже на изнасилование.
Внезапно Брок остановился, тяжело дыша, и оттянул голову Баки от своего члена.
— Господи, что я творю, — задушенно прошептал Брок, потерев лицо ладонями.
Баки смотрел на колом стоящий член Брока и ему хотелось продолжить. Хотелось чувствовать тяжёлый член, прижимающий язык, ощущать горлом головку. И Баки сдался, наклонился, теперь уже совершенно добровольно вбирая в рот член, пососал головку, вырывая длинный жалобный стон, почувствовал, как Брок потянул его за волосы. Было больно, но Баки не собирался отстраняться, и Брок сдался, забираясь пальцами в волосы, теперь нежно, поглаживая, подталкивая к паху, но не настаивая, а предлагая.
— Что же ты, блядь, творишь? — выдохнул Брок, снова застонав, а Баки был не в силах даже ответить, самозабвенно насаживаясь до горла, пытался облизывать ствол, головку. Ему и не хотелось ничего говорить, хотелось продолжать, не останавливаться, хотелось чувствовать руки Брока, нежно поглаживающие его затылок, вдыхать терпкий запах, утыкаясь носом в жёсткие курчавые волоски. Собственный член стоял колом, но Баки не думал о своем удовольствии, наслаждаясь стонами Брока, тем, как он тянет его за волосы бездумно, потому что ему хорошо. Хорошо с Баки.
Брок резко натянул его до самого паха, вздрогнул всем телом и протяжно громко застонал-закричал, кончая.
Баки почувствовал, как в его горло ударила горячая сперма, проглотил ее и облизал опадающий член. Брок длинно выдохнул, нежно поглаживая Баки по голове, словно забыл, кто сидит у его ног и сыто улыбается. Брок облизнулся, а потом, словно очнулся от посторгазменной неги и убрал от волос Баки руку. Баки просяще застонал, потеревшись небритой щекой о колено, как кот, но Брок уже пришел в себя. Он не отталкивал, но и не пытался приласкать Баки.
— Понравилось? — хрипло, насмешливо спросил он, поднимаясь и обходя Баки. Словно хотел показать этим свое презрение. — Ванна знаешь где, спальня на втором этаже, вторая дверь слева. Полезешь ко мне в койку — пристрелю.
Когда Брок ушел, Баки тихо, сдавлено застонал, сжав свой член через мягкие штаны, и кончил, мелко задрожав, и уткнулся лбом в диван. Ему было хорошо и горько одновременно. Конечно, он не надеялся, что Брок сразу раскроет ему свои объятия, но в глубине души ему очень хотелось верить, что Брок сможет его простить. Баки понимал, что Брок злится на него, и не только за то, что он сделал. Из-за того изнасилования Броку пришлось кардинально изменить свою жизнь, но Баки радовался, что его не было в Гидре, когда случилось Озарение. Вернее, не случилось.
Сперма неприятно подсыхала, и Баки пошел ее смыть, на ходу размышляя, есть ли на самом деле у него шанс, или утром Брок, отдав ему его вещи, выставит за порог?
Хотелось пойти к нему в спальню и, хотя бы посмотреть, как спит, огладить взглядом сильное тело, обтянутое воском простыней. Баки помнил, как Зимний любил наблюдать за Броком, особенно, когда тот не видел, и сейчас дорого бы отдал за возможность просто смотреть. Баки решил было, что лучше бы наблюдал и дальше в оптику, но потом одернул себя, потому что даже не мечтал, что сможет коснуться Брока, а вон как все получилось. Баки коснулся пальцами своих припухших губ, вспоминая, как они растягивались вокруг члена, облизнулся, вспоминая вкус Брока, и тихо взвыл от безысходности, от ощущения, что ему ничего не светит.
Баки поднялся в гостевую спальню и рухнул на кровать. Даже здесь пахло Броком. Весь дом был пропитан его запахом, и Баки казалось, что он тут первый гость за долгое, если не за все, время.
Баки уже почти уснул, когда услышал странный шум из спальни Брока. Баки прислушался, а потом просто вышел и приложил ухо к двери, слушая сбивчивое бормотание, тяжёлое частое дыхание, а потом Брок закричал. Баки, наплевав на угрозу получить пулю в лоб, влетел в комнату, где на кровати, разрывая простыни, выгибался и кричал Брок. Что ему снилось, Баки даже боялся предположить, он просто сгреб его в охапку, пытаясь разбудить.
Из кошмара Брок выкарабкивался медленно, глядя на Баки мутным взглядом, и не вырывался. Баки нежно поцеловал Брока в потный висок, не желая отпускать, а тот расширил от ужаса глаза, как тогда в больнице, когда понял, кто перед ним, и Баки подумал, какой Брок беззащитный перед ним, напряженно-неподвижный, замерший, ожидающий худшего. Тут Баки осознал, что именно снилось Броку, и медленно разжал объятия, отпуская.