Тот, с кем я сражался, стоял рядом, сложив руки на груди. Побитый и недовольный. Я не удержался от довольной усмешки. Все-таки хорошо я его помял.
- А меч-то какой ладный, - продолжал вожак, - На санях дюжина парней едва притащила. А он одной рукой подымает. Чудеса!
- Колдун! Колдун! – в очередной раз зашумела толпа.
Пока атаман болтал, я смог как следует осмотреться. Нас притащили в логово лесных разбойников. Оказывается, в чаще леса у них был спрятан свой мини-город. Целое поселение из деревянных домов на деревьях. Дома соединялись между собой подвесными мостами. А вниз спускались веревочные лестницы и канаты. По ним разбойники взбирались и опускались, словно обезьяны. Сверху из окон домиков выглядывало множество любопытных лиц. Среди них мелькали женские и детские.
Внизу специальная чистая поляна – типо центральной площади. А вокруг нее всякое хозяйство: скот, грядки, корзины с бельем и припасами. И, конечно же, награбленное. Похоже, разбойники сегодня не только на нас напали. Эта шайка тащила сундуки, дорогие одежды и мешочки со звенящими монетами.
Я сперва не заметил в этой пестрой суете Серого. Он оказался неподалеку. Его крепко привязали к дереву и оставили на нем кучу веревок. Бедняга не мог пошевелиться, даже хвост – и тот связали. Наверно, чтобы не зацепил кого-нибудь, когда будет радостно им вилять. Вояка грозный…
- Толку, что кудесник и воин? – буркнул мой недавний противник, - Нищие оказались. Окромя платья ничего путного. Сума пустая была.
- Ты чьих будешь? – спросил настоящий атаман, - Коли правда кудесник, так нам такой пригодится. Хочешь с нами грабить бедных и отдавать богатым?
Остальные разбойники что-то громко зашептали ему.
- В смысле грабить богатых и отдавать бедным, - поправился атаман.
Они что, типо местных Робин Гудов? Или только притворяются этакими «благородными пиратами».
- Нет, братцы, благодарствую. Я вообще-то царь Иоанн. Вернее… Бывший царь. Теперь я снова просто Иван-Царевич.
Атаман хлопнул в ладоши.
- Иди ты! Сам царь Иоанн. Слыхал-слыхал. Круто ты Берендея! Давно надо было скинуть этого старого хрыча. Совсем народ затиранил.
Тут ему снова что-то бурно зашептали. И густые брови атамана тут же сурово нахмурились. Улыбка исчезла.
- Точно! Раз ты новый царь, кажись – и тиран тоже новый. Хоть царь, хоть царевич – все равно. Ату его, братцы! Смерть тиранам!
- Смерть тиранам! Смерть тиранам! – радостно подхватили разбойники.
Звякнуло вынимаемое оружие. И меня пронзили… пока еще только злобные взгляды. Но вслед за ними пронзят и сабли. Я с тоской посмотрел на меч-кладенец, лежавший далеко от меня на санях. Не добраться…
Целая толпа с ревом бросилась на меня. Хоть меч и был далеко, богатырская сила была при мне. Так что я принялся щедро раздавать удары налево и направо. Один прогиб – и ты погиб! Вот и пригодились уроки рукопашки. Я и так всегда прилично бил, а теперь все удары с удвоенной силой. От моего кулака противник улетал на несколько метров. Копья я мог сломать руками. От моей вертушки все шарахались в стороны. А для красоты я совершал нереальные прыжки с места и обрушивался на противников с воздуха.
Основная масса разбойников – беглые крестьяне. Они, кроме как вилами орудовать, ничего больше не умели. Так что бой был гораздо легче, чем с их «начальством». Некоторое неудобство представляли только сабли и топоры. Тут приходилось тупо уворачиваться. И несколько раз холодное оружие проносилось в миллиметре от моей головы.
Еще я заметил нескольких лучников, которые быстро карабкались по лестницам на висячие домики. Вот заразы! Хотят получше прицелиться и подстрелить меня с высоты. Что же делать?
Я отправил в нокаут очередного разбойника и выхватил у него щит. Как раз вовремя. На меня посыпалась первая волна стрел, и я успел закрыться щитом. Было слышно, как наконечники вонзились в него.
А разбойники все сбегались и сбегались. Атаки со всех сторон. И мне все сложнее отбиваться. Их слишком много! Если не заколют, так затопчут. Я пытался прорваться к мечу, но разбойники, разгадав мой маневр, столпились вокруг саней, выставили сабли и не позволяли мне подойти. А совершить очередной прыжок с сальтухой я не решался – приземлюсь задницей на саблю.
В этой суматохе я совсем забыл про Серого. А верный волк тем временем отчаянно барахтался в своих путах и пытался перегрызть платки и веревки, которыми ему заткнули пасть. Когда ему это удалось, он заорал во всю глотку:
- Гой вы, тать перекатная! Собачьи дети, волки…то есть повольники позорные!