Блоха тем временем схватил с телеги кое-какие пожитки и припустил в чащу леса.
- Э, стой! – закричал я ему вслед, - А как же выкуп?
Блоха на ходу обернулся и бросил мне две абсолютно одинаковые дорожные сумки. Они грохнулись к моим ногам.
- Какая из них какая?
Но Блоха уже скрылся за деревьями. Вот черт! И как я угадаю в какой сумке угощают пирожками, а в какой – тумаками?
Я хотел осторожно заглянуть в одну из сумок, но в этот момент примчалась запыхавшаяся Злияха. Черная повязка съехала на бок, открыв вполне себе здоровый глаз. Девушка поправила повязку обратно. Наверно, для солидности.
- Опять поборы! – объявила она, - Стража арестовала бедняков, которые не смогли заплатить новые налоги. Их собираются высечь до полусмерти.
Толпа разбойников зашумела. Все схватились за оружие. Те ребята, что были в домиках на деревьях, забегали по подвесным мостам. Один за другим разбойники начали спускаться на землю с кинжалами в зубах. Словно гигантские пауки.
Кто-то сбегал за атаманом. И через минуту появился Буж в окружении толпы советников. На нем как всегда были награбленные одежды и кольца. Подвели коня с новенькой сбруей.
- Не надо коня, - отмахнулся тот, - Царевич вперед идет. Готовьте лучше эти… ну как их…
Ему что-то зашептали на ухо.
- Ушкуи, вот!
- Что такое эти ушкуи? – шепотом спросил я у Серого.
- Корабли какие-то.
Буж тем временем подошел ко мне и так треснул по плечу, что я пошатнулся. Кажется, меч больше не прибавлял мне сил…
- Ну, царевич, пора!
Я кивнул, хотя голова трещала так, что готова была взорваться. Меня все еще не отпустила вчерашняя водка. Мне бы отоспаться, да холодный душ сначала принять. Но времени не было.
Буре нацепили седло, и она радостно топталась на месте, сверкая боевыми доспехами. Ей не терпелось отправиться в путь. А вот я все медлил и в тревоге поглядывал на меч. Знакомые голубые узоры не сверкали и не перебегали на мою руку. И вкрадчивый голос больше не раздавался.
Улучив момент, я поднес его к лицу. И, глядя на свое отражение, прошептал:
- Кладенец! Слышишь меня?
Тишина.
- Простишь меня, друг?
Тишина.
- Я вел себя как полный идиот. А ты был прав. Ну же, засветись, как ты умеешь. Мне нужна будет твоя помощь в бою.
Тишина.
Я снова разозлился. Я ведь попросил прощение! Чего еще ему надо?
- Ну и молчи! Справлюсь и без твоих волшебных сил.
Вдруг прямо из лезвия показался самый настоящий язык. Который сделал мне издевательское «пфффф», забрызгав мне все лицо слюнями. И тут же исчез.
Я вытер лицо рукавом и резко закинул меч в ножны за спиной. Подошел к Буре и молча запрыгнул на нее. Я уже почти забыл про Серого волка.
- Ваня, - позвал он, - А ты разве не на мне поскачешь?
- Нет, конечно! – рявкнул я, - Ты вечно ноешься и на кочках спотыкаешься. Поеду на Буре.
Я тронул коня. А Серый грустно вздохнул и поплелся за нами. Я был так зол и так плохо себя чувствовал, что не обратил на него никакого внимания. Мне и так было тяжело сидеть в седле. К горлу подступала тошнота, а руки тряслись. Такой упадок сил, будто я не спал неделю. И перед глазами все до сих пор чуточку плывет. Только бы из седла не выпасть.
Разбойники размахивали шапками и провожали меня громкими криками. Да заткнитесь вы уже! И без вас голова трещит. На границе поселения меня остановили и снова заставили закрыть глаза. Злияха взяла Бурю под уздцы и куда-то повела нас.
- Ты какой-то молчаливый сегодня, - заметила она.
Я не ответил, и девушка только пожала плечами. Не мог же я ответить, что прямо сейчас молюсь о том, чтобы меня не стошнило прямо ей на голову. Пытка, а не путешествие!
Наконец, она остановилась и сняла повязку с Бури. Я тоже с радостью снял свою. А то с закрытыми глазами еще сложнее держать равновесие на лошади.
- Езжай по вооон той дороге, богатырь. Держись вдоль реки. Через полчаса приедешь в свое Тридевятое Царство. Только остерегайся Кота-Ученого. Ну и ягоды ядовитые не жри.
- Кот – не проблема, - буркнул я, - Уже знакомились.
- Удачи тебе, Иван-Царевич, - уже серьезнее сказала она, - На благое дело идешь.
Я не ответил и с места погнал Бурю галопом. Снова не заметив, что Серый еще копался со своей повязкой. Когда он ее стянул, на дороге уже оставалось только облако пыли.
- Ваня, погоди!