-Кто там ?- спросила она приятным грудным голосом.
-Запорожский атаман Серко, еду на Дон- ответил Иван,- будь ласкова ,пусти переночевать.
Женщина спустилась с крыльца, подошла к воротам и откинула засов. Лица ее под наброшенным полушалком видно не было, но по голосу и фигуре было понятно, что она не старше тридцати лет.
-Заезжай, коня поставь на конюшню, там и мой конь стоит. Подкинь в кормушку сена и заходи в хату.
Она показала, где конюшня и вернулась в дом.
Серко отвел коня в конюшню, снял переметные сумки с припасами на дорогу и поднялся на крыльцо.
Хозяйка встретила его у двери, показала, где раздеться и провела в горницу.
Теперь, при свете зажженых свечей, он смог рассмотреть ее поближе. Это оказалась молодая женщина с крупной грудью, гибким станом, ростом с него самого, со спадающими на плечи, словно крылья ночи,волосами.. Но взглянув в ее лицо он едва не остолбенел, настолько его черты пробудили в нем давно забытые воспоминания.
-Горпына ты ли это?- выдохнул он и его рука сама потянулась, чтобы перекрестить лоб- ведь его давняя наставница в науке чародейства Горпына или Солоха умерла на его руках шесть лет назад. Кольцо на его руке блеснуло в свете свечей и женщина воскликнула:
-Откуда у тебя это кольцо? И почему ты называешь меня именем моей матери!
-Так ты Мотря!- в свою очередь воскликнул казак.- Она назвала мне твое имя, но где тебя искать, сказать не успела. Хотя и молвила, что на Левобережье. Но это были ее последние слова.
-Откуда ты знал мою мать?- в ее голосе прозвучало сомнение.
-Это случилось почти четверть века тому назад,- ответил Иван.-Я возвращался тогда из Сечи. Вечерело , собиралась гроза...
В его памяти всплыли события тех дней его юности, когда он познакомился с загадочной чаровницей, которая вначале едва не убила его...
... В тот день Иван был уже далеко от Запорожья, в верховьях Базавлука. Отсюда начинался печально знаменитый Черный шлях, по которому полтора столетия совершали свои набеги на земли Литвы и Польши крымские татары. Этой же, вытоптанной миллионами конских копыт дорогой, почти ежегодно они угоняли в Крым многотысячные полоны из русских, поляков, литвин, молдован. Сейчас, в конце июля, когда стояла удушливая жара, а степь местами полностью выгорела, татарских чамбулов здесь не должно было быть, а встречи с мелкими разъездами конных степняков Серко не особенно опасался. Поэтому он ехал не торопясь, придерживаясь берега Базавлука, где было достаточно и зеленой травы для коня и воды, где в тенистой дубраве можно было переждать пик дневного зноя. Здесь в широкой, привольной степи, пересекавшейся многочисленными речками, речушками и их притоками, водилось множество всевозможной водоплавающей птицы (от гусей до чирков), перепелок, куропаток. Можно было встретить и дроф или дудаков - этих великанов между птицами, размером с крупного индюка и весом пуд с четвертью, мясо которых считалось деликатесом у польской знати. Не раз испуганная перепелка вспархивала прямо из-под конских копыт, или дремавший заяц вдруг очумело выскакивал из-за ближайшего куста и мчался куда-то в степь. Водились здесь звери и не столь мирные, как зайцы. Каждую ночь то издали, то вблизи раздавался вой волков или хортов, как их называли в Южной Руси. Правда, звери в эту пору голодными не были и сами избегали встреч с людьми, да, по правде сказать, волков Иван и не боялся...
Вечерело. Багровый солнечный диск скатился к самому горизонту, от реки уже потянуло вечерней прохладой. В последних лучах заходящего солнца облака окрасились в кроваво-красный цвет, что очень не понравилось Ивану. "Похоже, ночью разразится гроза"- подумал он. Перспектива провести ночь под проливным дождем не прельщала казака, надо было где-то искать укрытие. Приподнявшись в стременах, он стал осматривать степь, но признаков человеческого жилья нигде не обнаружил. " Надо найти какой-нибудь байрак, на дне которого можно будет укрыться хотя бы от ветра",- решил он, продолжив путь. Действительно, проехав с полверсты, Иван заметил глубокий овраг, поросший густым кустарником. С противоположной стороны к нему примыкала густая дубрава. Иван остановился, раздумывая спускаться в байрак или попытаться укрыться на ночлег в дубраве, когда вдруг в сгущающихся сумерках ему показалось, что где-то там вдалеке среди высоких дубов мелькнул огонек.
Углубившись в дубраву, он понял, что не ошибся. Свет шел из подслеповатого оконца какого-то здания, стоящего между деревьями. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это покосившийся деревянный дом, к которому примыкала какая-то пристройка. На корчму или постоялый двор это здание было мало похоже, так как, во-первых, стояло вдалеке от дорог, а во-вторых, нигде поблизости не было видно не только просторного двора для возов, но даже и обыкновенной коновязи. Между тем, уже стемнело, небо затянуло тучами, на горизонте вовсю бушевали зарницы. Первая крупная капля дождя скатилась по щеке Ивана, за ней другая. Серко спешился и, ведя коня на поводу, подошел к двери. Дубовая дверь, хотя выглядела такой же старой, как и весь дом, оказалась достаточно крепкой. Постучав несколько раз по ней рукояткой нагайки, Иван стал ждать ответа. Прошло несколько минут, когда, наконец, из-за двери глубокий женский голос спросил: " Кто там в такую погоду?"
-Казак с Луга,- ответил Иван обычным паролем запорожцев.
Прошло еще несколько минут, дождь усилился. Иван уже хотел было постучать еще раз, когда дверь распахнулась и на пороге появилась высокая женская фигура с факелом в руке.
Оглядев казака и коня, женщина, лица которой Иван не сумел разглядеть, с едва скрытой насмешкой в голосе сказала:
-Запорожец, значит. Ладно, ставь коня под навес и заходи в хату.
-А где тут навес?- не понял Серко.
-Заверни за дом, увидишь. Там и сено есть - ответила женщина и захлопнула дверь.
Действительно, завернув за угол дома, Иван увидел там огороженный навес со старой коновязью на десяток лошадей. Приглядевшись он понял, что лошадей здесь не привязывали уже давно. Немного дальше в углу навеса стояла копна сена. Разнуздав и расседлав коня, казак привязал его к коновязи и бросил в кормушку охапку сена. Достав из переметной сумы овес, он отсыпал в кормушку добрых пять фунтов, после чего из другой переметной сумы достал корец горилкы и приличный кусок копченого свиного окорока. Закрыв дверь навеса на засов, Серко отправился в дом. Дождь уже заметно усилился, падая крупными каплями, развесистые молнии перекраивали небо почти каждую секунду, раскаты грома, подобно орудийным залпам, не стихали ни на минуту. Едва Иван успел вскочить в оставшуюся незапертой дверь, как после особенно сильного раската грома, с разверзшихся небес хлынул настоящий водопад.