Однако Беспалый, зная , что хан со всей ордой преследует князя. а войск в Крыму не осталось, послал гонца на Сечь к Серко и Юрию Хмельницкому, который к тому времени был избран кошевым атаманом, предлагая воспользоваться отсутствием орды в Крыму и напасть на ногайские улусы, фактически оставшиеся без защиты. На раде запорожцы решили удовлетворить просьбу гетмана левой стороны Днепра и повоевать ногайцев, тем более, что незадолго до этого татары угнали в Крым большой полон малороссиян. Территория ногайцев в былые времена включала в себя часть современного Ставропольского края, Северный Дагестан, часть Кубани и Чечни. Но в 17 веке под Ногайской степью, куда решили совершить набег запорожцы, понимали часть территории Крымского ханства к северу и северо-востоку от Перекопа, где находились улусы ногаев или точнее их кочевья. Эта территория, известная в те давние времена, как Дикое поле, граничила с Запорожьем и начиналась сразу за Днепром. Отобранный для похода контингент запорожцев возглавил сам кошевой Юрий Хмельницкий, а есаулом при нем был Иван Серко.
Казаки , передвигаясь вдоль левого берега Днепра добрались до Конских вод и отсюда скрытно подобрались к ближайшему ногайскому улусу Высланные вперед конные разведчики вскоре возвратились, сообщив, что нападения там никто не ожидает, а взрослых татар, способных носить оружие, мало. Предстоящая военная операция не требовала ни особого военного таланта, ни ума , ни хитрости, поэтому под утро, когда татары мирно спали в своих кибитках, запорожцы окружили улус со всех сторон и тех из татар, кто пытался оказать сопротивление, просто вырезали. Захватив женщин и детей в плен, казаки отправились к следующему улусу, где повторилось все то же самое. Дым от сожженных улусов поднимался н степью, плач и стенания стояли над татарскими селениями, о т которых остались одни только головешки. Казаки не щадили ни старых ,ни малых, угоняя в полон только женщин помоложе и подростков. Захватив и предав огню еще два улуса ногайцев ,Хмельницкий и Серко решили возвращаться на Запорожье, так как весть о нападении на ногайцев уже могла дойти до хана. Татарские бахмата , несмотря на их неказистый вид отличались быстротой бега и могли преодолеть тридцать верст без остановки, так что задерживаться здесь без необходимости было опасно.
Действительно, Магомет Гирей ,узнав о дерзком набеге запорожцев на свои владения, был взбешен и обвинял во всем Выговского, а затем поворотив орду, возвратился в Крым. Однако, гетману он все же оставил 15 тысяч татар, чего для продолжения военных действий против войск князя Ромодановского было явно недостаточно.
Позже послы наказного гетмана Ивана Беспалого докладывали в Москве, что "...в Запорожье полковник Серко, собрался с Запорожаны, ходил воевать около Белаго города, и Ногайские улусы, которые кочевали близко Самаринки... и повоевав улусы, пошел было к Киеву на помочь к боярину и воеводам к Василию Борисовичу Шереметеву; и Выговский де, послыша то, послал было для перейму, чтоб Серка к Киеву не допустить, полковника своего Тимоша с войском..., а Серко того Тимоша со всем войском побил, и ушел Тимош к Выговскому только сам третей."[
Магомед Гирей, узнав о захваченном запорожцами полоне, потребовал отдать его, но Хмельницкий и другие атаманы ответили, что пусть хан вначале возвратит захваченных ранее в плен малороссиян. Кроме того, они предупредили хана, что,если он вторгнется вновь в московские пределы, они снова совершат нападение на ногайскую орду.
Глава четвертая. Конец гетманства Выговского.
Конец августа 1659 года, как это часто бывает на Украине, выдался сухим и жарким. Степь за днепровскими порогами местами выгорела, но большей частью высокая зеленая трава в рост человека еще сохранялась, особенно в глубоких байраках и по берегам обмелевших речек и речушек, со всех сторон несущих свои воды к седому Славуте. В былые годы в здешних местах в конце лета вовсю кипела жизнь. Гигантские дрофы весом под два пуда, жирные куропатки, рябчики, перепела и другая живность целыми стаями выводили здесь свое потомство, благо пищи для птиц в степи всегда было вволю. В пронзительно голубом бездонном украинском небе парили ястребы и коршуны, высматривая свои жертвы. В густых березовых рощах вольно плодились и размножались тетерева и глухари. По берегам речек и озер в плавнях селилось множество цаплей, журавлей, диких гусей, уток, чирков и другой водоплавающей птицы. В байраках , поросших густым кустарником, рыли свои норы зайцы и лисицы, а по ночам на охоту в степь выходили волки или хорты, как их называли на польский манер. На изобилие волков в здешних местах указывали даже названия днепровских островов Хортица и Малая Хортица.
Хотя ниже Кременчуга местный люд не селился, но и совершенно пустынными берега Днепра- Славуты никогда не были. С самой ранней весны и до поздней осени в днепровских лесах можно было встретить бортников, смолокуров, охотников за дичью. Животных здесь водилось множество, особенно диких свиней, для которых осень с ее вызревшими в борах желудями предоставляла хорошую возможность накопить на зиму запасы сала. Рыбаки спускались из южгл-русских городов и сел вниз по Днепру до самых порогов к Княжьему острову, где в изобилии водилась рыба разных сортов- от обыкновенной плотвы до белорыбицы, лосося, стерляди и осетра. Все лето пойманную рыбу солили и сушили, а затем целые караваны рыбацких лодок, поднимаясь вверх по Днепру, доставляли ее на рынки Чигирина, Черкасс, Корсуня , Киева, Чернигова и Полтавы. Заготовкой дичи, рыбы, меда, дегтя, древесного угля, селитры промышляли здесь и запорожские казаки, продавая затем плоды своих промыслов заезжим купцам, которые летом и осенью часто появлялись на Сечи.