Так было когда-то, но с началом казацких войн многое изменилось. Больше десяти лет непрерывных походов, битв и сражений опустошили южнорусский край. Походы гетмана Богдана Хмельницкого против поляков, а поляков против Хмельницкого основательно разорили здешние места. За это время сотни тысяч татарских коней прошли по Черному шляху от Кичкасова перевоза до самого Львова, а сколько полона угнали крымцы за Перекоп, одному Богу известно. Обезлюдела вытоптанная конскими копытами степь, обезлюдело выжженное карательными набегами поляков Приднепровье, обезлюдела и вся правобережная Украйна, откуда народ валом валил на левый берег Днепра в московские пределы, стремясь найти спасение там от военного лихолетья.
Запорожская Сечь тоже видала времена получше. Старые казаки помнили еще, когда Марко Жмайло, Тарас Трясило или Павлюк выводили из Запорожья на битву с панами тридцатитысячное войско, но теперь на Чертомлыке, где кошевой Лутай в 1652 году основал новую Сечь, запорожцев насчитывалось едва несколько тысяч. Трения с гетманами у сечевиков начались еще при покойном Хмельницком, но с теперешним, Выговским, они вылились в настоящую войну. Еще два года назад, когда кошевой Яков Барабаш поддержал полтавского полковника Мартына Пушкаря в его противостоянии с гетманом, тот замыслил задушить Запорожье костлявой рукой голода и перекрыл все торговые пути, ведущие на Низ. Несладко тогда пришлось запорожцам, но к счастью, блокада продержалась недолго, а потом Выговскому стало не до них.
За последний год многое изменилось. Когда выяснилось, что Выговский вступил в союз с поляками и предал московского царя, много казаков, в том числе и из старшины, не желая признавать Гадячские статьи, оставили гетмана и присоединились к царским войскам либо ушли на Запорожье. Год назад на Сечь прибыл даже Юрко Хмельницкий, сын старого Хмельницкого, которого, памятуя заслуги отца перед товариществом, казаки избрали кошевым атаманом. Сбежали от Выговского генеральный есаул Ковалевский и генеральный судья Иван Беспалый, ставший позднее левобережным гетманом под рукой московского царя. Пополнилось Запорожье и опытными бывалыми казаками, часть которых недели две тому назад с Юрком Хмельницким и Ковалевским ушла на Украину, где вспыхнуло восстание против Выговского. Однако, и на самой Сечи оставалось еще несколько тысяч запорожцев, готовых поддержать Юрия в его противостоянии с ненавистным гетманом-узурпатором. Ждали только сигнала, ведь для большинства казаков именно Хмельниченко и являлся настоящим гетманом Войска Запорожского, причем дважды выбранным на эту должность: первый раз в июле 1657 года еще при жизни своего великого отца, а второй - в августе того же года сразу после похорон Богдана. Все знали, что Выговский был при нем лишь "гетманом на час", позднее узурпировавшим власть.
Поэтому, когда на Сечь прискакал на взмыленном, измученном коне Иван Брюховецкий, бывший управитель Богдана Хмельницкого, его "старший слуга", с письмом к товариществу от Юрия Хмельниченко, который просил оказать ему содействие на выборах нового гетмана обеих сторон Днепра вместо Выговского, запорожцы ни минуты не колебались, как им поступить. Да и времени на раздумья не оставалось. Брюховецкий на экстренно созванной раде рассказал, что у Юрия Хмельницкого в борьбе за гетманскую булаву серьезные соперники. Основной из них- брат его матери, первой жены Богдана Хмельницкого, его родной дядя Яков Сомко, недавно возвратившийся с Дона, где он скрывался от Выговского. В Переяславле Сомко вместе с тамошним наказным полковником Тимофеем Цецюрой подняли мятеж против гетмана и выступили в Приднепровье. На гетманскую булаву претендует и нежинский полковник Василий Никифорович Золотаренко, шурин Богдана по его последней жене. Кроме того, есть еще ныне действующий гетман левобережных казаков Иван Беспалый, да и Выговский не намерен добровольно отдавать власть и у него есть свои сторонники. Он укрепился в гетманской ставке в Чигирине и рассчитывает на содействие крупного польского отряда во главе с коронным обозным Анджеем Потоцким, которого в помощь ему направил король Ян Казимир. Объединенная рада по выборам гетмана обеих сторон Днепра назначена в Германовке, в полусотне верст от Киева, на 11 сентября и туда съедутся представители казацких полков Заднепровья и Приднепровья.
Выслушав Брюховецкого, запорожцы единогласно постановили отправить на выборы в Германовку сильный казацкий отряд и довести раде требование Запорожской Сечи об избрании гетманом обеих сторон Днепра Юрия Хмельницкого. Сборы были недолги, решили обойтись без обоза и артиллерии. Повел конные запорожские полки на Чигирин против гетмана-изменника сам Иван Дмитриевич Серко, один из наиболее авторитетных сечевых атаманов. Рядом с ним на могучем гнедом жеребце ехал его старинный друг и побратим есаул Остап Верныдуб.
-Как думаешь ,Остап, -спросил Серко приятеля, когда далеко впереди блеснула голубая лента Тясмина,-не нагрянуть ли нам сначала в Чигирин в гости к пану гетману?
-Боюсь, что пан гетман не особенно обрадуется таким незваным гостям,- ухмыльнулся Верныдуб.
Но погостить у Выговского им не удалось. Несмотря на критическое положение , в котором он оказался, действующий гетман не намерен был никому уступать булаву. Когда накануне прибытия в Чигирин запорожского отряда там взбунтовались казаки местного полка, гетман по его собственным воспоминаниям, верхом, в одной сукманке бросился бежать в лагерь Анджея Потоцкого, где и укрылся. Запорожцы тем временем отправились к Германовке, где была и ставка Хмельницкого.
У Выговского не было никакого желания собирать раду,но под давлением собственного окружения, он вынужден был это сделать и вместе с Потоцким двинулся к Германовке, где с ним соединился и Хмельницкий. Простояв несколько дней в ожидании сбора полков, они вдвоем 11 сентября явились на раду.