– Держите. – В руках незнакомца оказалась кружка с горячим, еще испускающим пар кофе. – Выпейте-ка это.
– Благодарю. – Охаси осторожно принял кружку и свободной рукой потер глаза. Тело ныло от того, что он всю ночь проспал на жесткой лавке.
– Даю вам минуту, чтобы окончательно проснуться, а потом должен буду препроводить вас в комнату для допросов.
Охаси поднял взгляд на молоденького полицейского, стоящего возле открытой двери камеры. Лет ему было примерно двадцать пять, и у него было доброе лицо. Он немного напоминал Макото. Охаси поднес дымящуюся кружку к губам и легонько подул на кофе, прежде чем отпить.
– Где я? – спросил он.
– В изоляторе временного содержания. Нам надо вас лишь коротенько допросить. Это на самом деле лишь формальность. И после этого вы, скорее всего, будете свободны.
– Спасибо.
– Давайте только поспешим, сэр. Нам надо еще столько народу зарегистрировать! И от графика отступать нежелательно. Кофе можете взять с собой. – И полицейский указал на открытую дверь.
Поднявшись с лавки, Охаси неуверенными шагами последовал за ним по коридору. Звуки их шагов гулким эхом отражались от стен, напоминая металлический стук его дубинки, плющащей банки о мостовую. Этот звук неприятно отдавался в животе у Охаси, вызывая небольшую тошноту.
Комната для допросов оказалась простой и аскетичной: желтые стены, стол посередине, длинная лампа дневного света над головой и два стула по бокам от стола, обращенные друг к другу.
Полицейский жестом указал Охаси, куда сесть.
– Подождите здесь немного. Очень скоро к вам кто-нибудь выйдет и составит протокол.
Некоторое время Охаси попивал из кружки кофе и глядел в пустую стену, гадая, что с ним будет дальше. Наконец дверь открылась, резко прервав его задумчивый покой, и в комнату вошел полицейский уже постарше, в очках, несущий в руках несколько листков бумаги.
– Ну, приветствую вас! Нет-нет, не вставайте. Я сержант Фукуяма, и я должен задать вам несколько вопросов.
– Рад с вами познакомиться, Фукуяма-сан! – слегка поклонился Охаси.
Офицер сел, взял авторучку и занес над бланком, готовясь записывать.
– Итак, по порядку. Есть у вас при себе какие-нибудь документы, удостоверяющие личность?
Охаси мотнул головой и уставился в пол.
– Ну, ничего страшного. Сейчас просто заполним вместе эту форму. Ваша фамилия?
– Охаси.
– Имя?
– Итиро.
Кивнув, полицейский занес это в бланк.
– Возраст?
– Шестьдесят четыре.
– Род занятий?
– Ну… Надо полагать…
Офицер поднял на него взгляд:
– Вы работаете?
– Знаете, я собираю пустые банки… Но вряд ли это…
– Хм… Может, это подпадает под «утилизацию отходов»? Как зовут вашего работодателя?
– Видите ли, у меня нет работодателя как такового…
– Хм-м… Может, мне просто указать «безработный»? Так, наверно, будет проще.
– Хорошо.
– Ваш адрес?
– Э-э… как бы…
– Ночуете на улице?
– Можно сказать и так.
– Не беда, Охаси-сан. Просто сообщите нам адрес кого-нибудь из ваших родственников, если можете. Любой на самом деле сгодится. Ну, или номер телефона. Нам понадобится с ними связаться, чтобы они могли вас отсюда забрать.
– Видите ли…
– Любой ваш родственник подойдет, Охаси-сан.
– Я ни с кем из них не поддерживаю связи.
– Послушайте… – Полицейский снял очки и потер пальцами глаза. – Охаси-сан… Я хорошо понимаю, как трудно это может быть для вас. Возможно, вы рассорились со своими родственниками. И может быть, не желаете с ними говорить. Я все это полностью понимаю. Но на самом деле крайне важно, чтобы вы предоставили нам хоть какую-то информацию о родственниках. В противном случае… э-э…
– У меня есть младший брат.
– Замечательно! – В глазах у офицера заблестела надежда. – И какой у него адрес?
– Я с ним не общался уже много лет…
– Но адрес его у вас есть?
– Думаю, да.
– Великолепно. Можете записать его вот здесь. – Фукуяма подвинул к нему ручку и обрывок бумаги.
Охаси написал адрес того дома в Накано, где бывал много лет назад. И сразу же накатили воспоминания об их семейных сборищах… Как он церемонно приветствовал свою невестку, как играл с юной племянницей. Его брат Таро всегда был очень доволен жизнью. У него не то чтобы водилось много денег, но он был настолько счастлив со своей красавицей-женой, улыбчивой и жизнерадостной дочуркой Риоко и старой-престарой сакурой на лужайке в саду! Таро мог бы достигнуть в жизни куда большего, чем работать обычным таксистом. Он писал такие восхитительные стихи! Мечтательные, наполненные красочными образами… Отец невероятно им гордился.