И раз он не был какой-нибудь законопослушной овцой, работавшей в одной из бесчисленных токийских фирм, значит, у него должна быть какая-то совсем иная история. Причем не лучшего порядка. Представлялось все более вероятным, что наш исчезнувший маменькин сынок повязан с единственной организацией, прикрывающей всех тех, кто существует вне почтенного общества. То есть он якудза. И, к счастью для меня, мой давний приятель по колледжу сейчас являлся важной птицей в одной из крупнейших криминальных семей в Синдзюку. Я не любил обращаться к нему за услугами, однако в этом деле мне позарез требовалась его помощь.
Иной раз, связываясь с «яками», хочешь не столько попросить их о помощи, сколько загодя дать им понять, что желаешь порыться в их грязном белье. Они не любят, когда это делают без их позволения, – это знак неуважения, и, скорее всего, тебя вскоре найдут задушенным среди кучи этого самого белья, причем еще и в трусиках с лифчиком. Эти ребята не строят из себя добреньких!
Когда я постучался в двери клуба, день был в самом разгаре. И странное дело: когда вышибала впустил меня, внутри царило ощущение, будто уже ночь.
– Ваше имя? – тут же без лишних церемоний спросил охранник.
– Исикава.
Он тихонько заговорил с кем-то через надетую на голову радиогарнитуру. Я же с притворно независимым видом стал разглядывать экран, на который были выведены камеры видеонаблюдения, размещенные по всему клубу. Экран разделялся на множество отдельных сцен – примерно тринадцать, – и трудно было следить за всеми одновременно. Столько разных мест и столько разных ракурсов! Я не представлял, как все это можно держать в голове одновременно. Одна записывала то, что снаружи, вторая сейчас глядела прямо на нас. Я видел самого себя, стоящего столбом и таращащегося куда-то в одну точку, в то время как вышибала общался с кем-то через гарнитуру и при этом легонько кивал. Я не слышал, что охранник говорил в микрофон, однако потом он окликнул:
– Эй ты!
Я перевел взгляд на его реальную версию. Оказалось, он кивает уже мне и жестом велит следовать за ним через другую дверь, и взгляд у него при этом был колючий.
«Даже не пытайся что-нибудь учудить, сопляк!» – сказал я про себя.
Длинный коридор привел меня к другой двери, которую вновь открыла невидимая рука, и наконец я оказался в самом клубе.
Его обстановка напоминала затасканные декорации какого-то третьеразрядного кинишки. На шестах старательно извивались и кружились девушки топлес, а бандюганы в костюмах похотливо на них глазели. С самой середины потолка свисал старомодный диско-шар со светящими вполсилы цветными огоньками, отбрасывающими на стены вялые блики. В воздухе стоял какой-то странный запах: нечто среднее между марихуаной, дешевыми благовониями и хлоркой.
Я подошел к барной стойке и заказал черный кофе – просто чтобы хоть как-то обратить на себя внимание. Бармен поглядел на меня как на кусок дерьма, однако все же пошел к кофемашине, чтобы сделать эспрессо. Его футболка с «Бешеными псами» мне понравилась. А то, как он меня встретил, – скажем, не очень. Я развернулся лицом к залу, опершись спиной на стойку.
И тут мой взгляд привлекла она – одна из танцовщиц на пилоне, выступавшая чуть поодаль от прочих.
Трудно сказать, что зацепило мое внимание: то ли ее необычайные зеленые глаза, то ли татуировка, покрывавшая, считай, всю спину. И, пока она крутилась, извиваясь, на шесте, я пытался разглядеть, что там изображено. На первый взгляд девушка казалась щупленькой, однако в танце было видно, как напрягаются и перекатываются под татуировкой ее мускулы, когда она медленно вертится на пилоне, удерживаясь на весу лишь за счет сильных рук и ног.
Что же там изображено? Гигантская бурлящая волна? Какой-то зверь? Это что-то определенно выглядело живым, в нем кипела энергия – и все же его трудно было рассмотреть из-за всех этих мелькающих огней и постоянного движения тела.
– Эй! – раздался голос позади.
Я развернулся к стойке. Бармен указал мне на чашку свежесваренного кофе.
– Спасибо, дружище! – кивнул я.
– Я тебе не дружище, – пробормотал тот, уже направившись вдоль стойки обслуживать кого-то еще.
Кивнув, я взял в руки чашку с блюдцем и, делая первый глоток, снова обернулся к залу. Меня заинтриговала эта девчонка с диковинной татуировкой! Однако, когда я повернулся к сцене, ее на пилоне уже не было. Музыка сменилась, и там танцевала уже другая. У этой кожа была побледнее, груди – покрупнее, и не виднелось никакого тату.
Мой интерес к танцовщицам сразу пропал.
– Исикава?
Повернувшись, я увидел крупного мужчину в пиджачной паре, с коротко подстриженными волосами и гарнитурой в ухе.