Он помолчал, глядя на Эдмундсона.
– Все это очень грустно, – сказал тот. – Из принца Али Юсуфа получился бы просвещенный правитель с демократическими принципами.
– Вероятно, именно поэтому его и прикончили, – заметил полковник Пайкэвей. – Но мы не можем терять время на печальные истории о гибели коронованных особ. Нас просили навести некоторые… справки. Заинтересованные стороны. То есть те стороны, к которым благоволит правительство Ее Величества. – Он пристально посмотрел на собеседника. – Понимаете, о чем я?
– Ну, я что-то слышал, – нехотя ответил Эдмундсон.
– Вероятно, вы слышали, что на трупах погибших не нашли ничего ценного, как и среди обломков, и насколько нам известно, местные жители ничего не стащили. Хотя с крестьянами никогда нельзя быть в этом уверенным. Они умеют держать язык за зубами не хуже самого Министерства иностранных дел. А что еще вы слышали?
– Больше ничего.
– Вы не слышали, что там должны были найти нечто ценное? Для чего они вас ко мне послали?
– Они сказали, что вы можете захотеть задать мне определенные вопросы, – чопорно ответил Эдмундсон.
– Если я задам вам вопросы, то буду ждать ответов, – напомнил ему полковник Пайкэвей.
– Естественно.
– Вам это не кажется естественным, сынок. Говорил ли вам Боб Ролинсон что-нибудь перед тем, как вылетел из Рамата? Али доверял ему больше других, если вообще кому-то доверял. Выкладывайте, что вам известно. Он что-нибудь говорил?
– Насчет чего, сэр?
Полковник Пайкэвей пристально посмотрел на него и почесал ухо.
– Так-так, – проворчал он. – Де́ржите всё в тайне, помалкиваете… По-моему, вы перегибаете палку. Если вы не понимаете, о чем я говорю, то просто не понимаете, вот и всё.
– Мне кажется, что-то было… – Эдмундсон произнес это осторожно и неохотно. – Возможно, Боб хотел сообщить мне нечто важное.
– Вот как! – сказал полковник Пайкэвей с видом человека, который наконец-то вытащил пробку из бутылки. – Интересно. Послушаем, что вам известно.
– Очень мало, сэр. У нас с Бобом существовало нечто вроде простого кода. Мы были в курсе того, что все телефоны в Рамате прослушивались. Боб обычно что-то мог услышать во дворце, а у меня иногда имелась важная информация, которую ему надо было сообщить. Поэтому, если один из нас звонил и говорил о девушке – или о девушках – определенным образом, называя ее «бесподобной», это означало – что-то происходит!
– Важная информация того или иного рода?
– Да. Боб позвонил мне и произнес это слово в тот день, когда все началось. Я должен был встретиться с ним на нашем обычном месте, возле одного из банков. Но именно в этом квартале начался мятеж, и полиция перекрыла дорогу. Я не смог встретиться с Бобом, а он – со мной. В тот же день он вылетел вместе с Али.
– Понимаю, – сказал Пайкэвей. – Не знаете, откуда он звонил?
– Нет. Он мог звонить откуда угодно.
– Жаль. – Полковник помолчал, потом небрежно спросил: – Вы знаете миссис Сатклифф?
– Вы имеете в виду сестру Боба Ролинсона? Я один раз встречался с нею – там, конечно. Она находилась в стране с дочерью-школьницей. Я ее плохо знаю.
– Они с Бобом Ролинсоном были очень дружны?
Эдмундсон подумал.
– Нет. Я бы так не сказал. Она была намного старше его и вела себя как старшая сестра. А Бобу не очень нравился его зять. Он всегда называл его напыщенным ослом.
– Он такой и есть! Один из наших известных фабрикантов, а они бывают ужасно помпезными… Значит, вы не считаете возможным, чтобы Боб Ролинсон доверил сестре какую-то важную тайну?
– Трудно сказать… но нет, я так не думаю.
– Я тоже не думаю, – согласился полковник Пайкэвей.
Он вздохнул.
– Дело тут вот в чем. Миссис Сатклифф с дочерью отправились домой морским путем. Лайнер «Восточная королева» прибудет в Тилбери завтра.
Он немного помолчал, задумчиво разглядывая сидящего напротив молодого человека. Потом, словно приняв решение, протянул руку и быстро произнес:
– Очень любезно было с вашей стороны прийти ко мне.
– Мне только жаль, что я почти ничем вам не помог. Вы уверены, что я ничего не могу сделать?
– Нет-нет, боюсь, ничего.
Джон Эдмундсон ушел. Скромный молодой человек вернулся.
– Думал отправить его в Тилбери, чтобы он сообщил новость его сестре, – сказал Пайкэвей. – Друг ее брата, и все такое… Но передумал. Негибкий тип. Школа Министерства иностранных дел. Не умеет приспосабливаться. Я отправлю этого… как там его имя.