Юноша, не глядя на охранника, взял чашку в руки и медленно сделал глоток обжигающего чая. Затем положил чашку обратно на узкую доску, прибитую на уровне пояса и служащую в закутке столом. Снова посмотрел вдаль на дорогу.
– Не знаю, – медленно проговорил Том. – Но что-то не так.
– Ты… не хочешь участвовать в войне? – осторожно спросил охранник.
В ответ Том лишь легонько пожал плечами и усмехнулся.
– Ну, даже если и так, меня никто не спрашивает, верно? Мы обязаны следовать приказам.
Голос его был тихим и ровным, но старику показалось, что в нем прозвучала какая-то усталая безнадежность. Некоторое время охранник разглядывал Тома – внимательно, долго, оценивающе, – а затем вздохнул.
– Том, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, помни: мой дом всегда открыт для тебя.
Том выглядел погруженным в себя и ничего не ответил. Старый Сэм спросил себя, услышал ли хоть слово этот странный юноша.
Но повторять не стал.
Глава II. Часть 1
Глава II. Часть 1
Это ещё не конец. Это даже не начало конца. Но это, возможно, конец начала.
Уинстон Черчилль
Примерно месяц спустя в один из промозглых дней Старый Сэм не обошел, как полагалось, школьную территорию; не проверил внимательно все входы и выходы.
Причина была проста. Едва он пришел на работу, ему с притворным сожалением сообщили, что сегодня неожиданно спустили решение сверху о роспуске школы, всех воспитанников уже увезли, посему в его услугах более нет нужды. На всякий случай ему деликатно напомнили о соглашении о неразглашении, которое он в свое время подписывал.
Обычно всегда такой добродушный старик был необычайно угрюм, постоянно хмурился и что-то безостановочно бормотал себе под нос. Под конец своего последнего рабочего дня он зашел к себе в будку, чтобы забрать старенькое драповое пальто, после чего быстрым шагом направился к полупустой стоянке, где был припаркован его старенький полуржавый автомобильчик – роскошь по нынешним временам.
Старик отворил дверцу, сел в машину и завел двигатель – как вдруг сзади что-то шевельнулось. В ту же секунду он повернулся, параллельно с поразительной скоростью вытащив небольшой револьвер из внутреннего кармана пальто, который тут же направил на заднее сидение.
– Кто… – не успел он договорить, как перед его удивленным взором предстал всклокоченный и бледный Том, наполовину скрытый, как плащом, черной брезентовой тканью. – Бог мой!
Юноша выглядел измученным, но его необычные светлые глаза горели решительным огнем.
– Том? – нахмурился Старый Сэм и, торопливо обернувшись, внимательно оглядел стоянку. Она была пуста, и старик с неимоверным облегчением вновь повернулся к Тому. – Святые небеса, что ты… что ты здесь делаешь?
Том облизнул сухие потрескавшиеся губы, поколебался секунду, а затем твердо посмотрел ему прямо в глаза.
– Вы однажды сказали, что я могу прийти к вам, если мне когда-нибудь понадобится помощь, – потом помолчав, добавил: – Так вот, мне нужна ваша помощь… и укрытие.
Старик окинул его долгим, внимательным взглядом, и Том спросил себя, правильным ли было принятое им решение обратиться к нему. В конце концов, тот запросто мог сдать его руководству – и Тома тотчас отдадут под трибунал или разберутся по-свойски. Впрочем, ему все равно не к кому было больше пойти. У замкнутости есть свои недостатки.
– Ложись обратно, – спокойно проговорил Старый Сэм.
– Что-что?
– Ложись, говорю. Здесь находится тебе опасно. Отъедем отсюда – поговорим.
Дальнейший путь они проделали в полном молчании. Том, погруженный в собственные мысли, недвижимо лежал на заднем сиденье, по-прежнему укрытый черной брезентовой тканью, а старик тем временем сосредоточенно вел машину, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида.
Погони не наблюдалось.
Через час тряской езды они подъехали к старому бревенчатому дому на опушке леса. Старый Сэм заглушил мотор, с предельной внимательностью оглядел окрестности и, только убедившись в отсутствии посторонних людей, велел Тому выходить.
Они переступили порог домика, и старик привычно щелкнул переключателем на стене. Желтый свет залил довольно чистую, но скудно обставленную комнату с единственным окном, у которого стоял небольшой деревянный стол и пара стульев. В глубине, у дальней стены располагалась узкая продавленная кровать с темно-синим пледом, аккуратно сложенным в изножье. Слева от входной двери висел старый медный рукомойник.