Выходить за пределы территории школы учащимся строго запрещалось. Сама школа была сравнительно небольшой и находилась у леса. Территория ее была обнесена чрезвычайно высокой колючей проволокой, и выйти с территории или, наоборот, проникнуть туда не представлялось простым делом. Учебные помещения и зал для тренировок находились в двухэтажном учебном корпусе. Недалеко от него был построен небольшой кафетерий, где ребята и преподавательский состав обычно ели. Чуть поодаль располагалось административное здание, куда Том и остальные ребята ходили на беседы с профессором Мортоном, а также на плановые медицинские осмотры. Почти на самой окраине находилось небольшое общежитие.
Дети жили изолированно, но это не казалось им странным, ибо так повелось с самого начала. Они привыкли и не знали ничего другого. У них не было ни книг, ни телевизоров, и им неоткуда было почерпнуть знания, как живут другие люди. Все, что они слышали о мире, они знали лишь со слов преподавателей. Все, что они могли читать, им давали преподаватели или профессор Мортон. Однажды им привезли телевизионную установку и показали какой-то фильм – так разговоры об этом не стихали еще целую вечность.
Кажется, именно с просмотра этого фильма все и началось для Тома.
Фильм был военный и повествовал о ребятах, которые жили в военной школе. Точь-в-точь, как они сами. И все бы ничего, но какая-то деталь показалась ему очень странной. Что-то было не так, но что именно Том никак не мог выцепить, сформулировать. Каждый раз, когда он думал об этом, ему казалось, что он вот-вот ухватит эту мысль за хвост. Однако эта проклятая деталь, вертясь где-то на границе его сознания и словно издеваясь над ним, в самый последний момент ускользала от него, как песок сквозь пальцы. Это сводило его с ума и не давало ему покоя. Но что-то было не так – иначе.
Только что?
Через несколько дней после очередной просветительской лекции о последней ядерной войне, унесшей жизни более чем половины планеты и нанесшей непоправимый урон мировой экосистеме, профессор Мортон внезапно объявил, что завтра их вывезут в музей в близлежащий городок. Все были чрезвычайно возбуждены предстоящим событием. Том, разумеется, тоже, хотя, будучи достаточно сдержанным и скрытным по своей натуре, он никогда открыто и не выражал своего воодушевления.
После пробежки Том вернулся в общежитие, наскоро принял душ и вошел в комнату, которую делил с другими тремя ребятами. Его соседи уже проснулись и потихоньку собирались, радостно переговариваясь между собой. На вошедшего Тома никто – демонстративно или нет – не обратил внимания и не поздоровался с ним.
– Эй, ты бы поторопился, – посоветовал Лестер, бросая взгляд на настенные часы. – Велели не опаздывать.
Лестер был, пожалуй, единственным человеком из всех его сокурсников, который, в общем и целом, нравился Тому. Это был спокойный, рассудительный черноволосый юноша с волевыми, даже немного жесткими чертами лица и обычно невозмутимыми золотисто-карими глазами. Он был невысок ростом, но достаточно крепко сложен. Единственный его недостаток, но довольно существенный, на взгляд Тома, состоял в том, что Лестер был близким другом Джейсона – вечного соперника Тома. Хотя сам Том – он этого не отрицал – никогда и не пытался сблизиться с кем-либо, так что винить Лестера было, по меньшей мере, глупо.
– Мне и не нужно много времени, – пожал плечами Том, вешая влажное полотенце на спинку своей кровати. – Вещи я еще вечером собрал. Сэкономил время.
Стоящий неподалеку высокий и широкоплечий юноша с густой копной золотистых волос, склонившийся над собственной застеленной кроватью и, судя по всему, складывающий кое-какие вещи в рюкзак, недобро покосился в сторону Тома.
– Коль ты такой экономный, то и душ не следовало бы принимать – незачем тратить воду зазря.
– Ты бы лучше подумал о времени, которое тратишь на свою драгоценную шевелюру. Вот была бы экономия, – тут же отпарировал Том.